Никаких репараций

Сейчас со всех сторон звучат призывы к русским покаяться и посыпать голову пеплом за развязанную Кремлём «спецоперацию». От мирового истеблишмента и российских политиков до знаменитостей и беглых пропагандистов — все в унисон твердят, что русский Ваня должен преклонить колено и, под нравоучительные речи левой «интеллигенции», отдать последние кровные на восстановление Украины. И вся эта ситуация была более чем предсказуема.

Ещё со времён Просвещения либеральные интеллектуалы оказались заложниками собственных умозрительных суждений. Речь идёт о конституировании, как принято говорить, коллективного субъекта, широкое применение которого в политической философии началось с Гоббса, Локка и Руссо. Однако, в отличие от мыслителей восемнадцатого столетия, живущие ныне «практичные» наследники левой мысли вполне отдают себе отчёт в искусственности теории естественного договора, по которой рождение суверена является следствием добровольного делегирования полномочий от народа к государству. Продолжая игнорировать исторические и юридические факты, они, вслед за отцами-основателями, вполне осознанно прибегают к политической теологии.

Так, их главные аргументы касательно репараций состоят в том, что русские виноваты в происходящей катастрофе, ведь они повязаны с властью:

• международным признанием в качестве единого игрока на международной арене с вытекающими отсюда преимуществами (например, постоянным членством в Совете Безопасности ООН, наследуемым ещё от СССР) и обязанностями;
   
• выгодой от использования национальных благ, предоставляемых гражданством и одновременным причислением себя к русской нации и/или культуре на вербальном уровне.

С первым утверждением всё довольно просто — нет ничего ущербнее, чем привязывание субъектности 140-миллионного населения России к мнению толпы бандитов, навязывающих свои понятия всему миру. Со вторым — разберёмся более детально.

Даже если следовать либеральной логике, этот постулат вызывает серьёзные вопросы. Во-первых, «нация» в современном понимании этого слова является не более чем воображаемым сообществом, фикцией, не обладающей эндогенной субъектностью (будут ли платить за войну татары, проживающие на территории РФ, но к русским себя не причисляющие?) и не имеющей реального юридического контроля над своими территориями. Иначе как объяснить, что за «предательство национальных интересов» вас будет судить не нация, а государство, пускай и прикрытое ширмой национализма?

О наличии несостыковки говорит и тот факт, что, куда бы вы ни переехали, местные далеко не сразу примут вас «за своего», даже если вы получили из рук государства гражданство, и в его глазах будете равны тем, кто родился или длительное время проживал в его границах. Не лишним будет упомянуть, что в современных якобы «национальных» государствах проживающих в нём людей де-юре, а почти всегда и де-факто ничего не объединяет, кроме самого гражданства, существующего в силу наличия государственного принуждения.

На этом можно было бы остановиться, но мы пойдём ещё дальше, ведь вопрос о репарациях, как показывает бурная полемика в соцсетях, крайне животрепещущ. Пользуясь методом радикального сомнения, поставим вопрос ребром: «а был ли, собственно, мальчик?». Здесь мы и сталкиваемся с целым рядом сложностей как исторического, так и юридически-прикладного характера.

За фасадом красивых рассуждений о Ханне Арендт, разделении коллективной вины и ответственности и прочей пафосной риторики стоит критическое противоречие — отождествление населения страны и довлеющего над ним государства. Однако достаточно открыть учебник истории, чтобы убедиться в различном генезисе государства и культурных и/или этнических сообществ. Первое возникло в результате завоеваний эксплуататоров, например, скандинавских викингов, положивших начало государственности практически по всей Европе, вторые — испокон веков проживали на определённой территории вне зависимости от наличия или отсутствия государственной власти и стали добычей для этих завоевателей.

Говорить же об имплицитном одобрении режима путём молчаливого согласия — как минимум дико, ведь, как и за попытку уйти в тайгу и там образовать собственное сообщество, за прямое неповиновение государству в России вам угрожает расправа.

В книгах Сергея Сергеева «Русская нация, или Рассказ об истории её отсутствия» и Вадима Сидорова «Незавершённая революция» хорошо показано, что никакого субъекта, олицетворявшего бы собой «русскую нацию», попросту нет, а, значит, никакое сообщество не способно самостоятельно действовать от этого имени. Российское государство помешало возникновению русского коллективного субъекта даже в симулятивном традиционном смысле, в котором он существует в западных «национальных государствах».

Русские — несубъектны, потому что веками непрекращающегося террора их лишили возможности создать автономную общность. Это не привязывает их к государству автоматически, скорее наоборот — лишает какой-либо связующей идентичности вообще, делая русских атомизированными и чуждыми друг другу индивидами, разбросанными от Тихого океана до Атлантики. И государство регулярно пользуется этим, экономическими и социальными привилегиями (к слову, украденными у остальных) привлекая в свои ряды толпы бюджетников, лишённых жизненных перспектив за пределами его институтов. В результате доступ к «национальным благам» также ограничивается привилегированной группой, обслуживающей интересы правящей тирании.

Следовательно, разговоры о переучреждении общероссийского или русского субъекта не имеют смысла, ведь переучреждать попросту нечего. Ни один порядок или правоотношение не может возникнуть без конституирующего субъекта(ов), выражающего(их) на это своё прямое согласие. И, в отличие от летающих в облаках либералов, понимавший это внутреннее противоречие этатистского национализма русский анархист Бакунин предлагал совершенно иной взгляд на нацию: как на действительный, а не фиктивный союз граждан, с вытекающими отсюда правами на пересмотр союзного договора и возможностью одностороннего выхода из него.

Государственная псевдо-гражданственность и её использование, если правильно понимать насильственный генезис государства, оказываются всего-навсего симулякром республики, который не может ни к чему обязывать тех, кому он был навязан. Коль скоро ваша воля не может быть представлена другим лицом, если вы не давали на это добровольного согласия, ответственность за его действия на вас не распространяется. Поэтому решение западных государств не возвращать гражданам России украденное у граждан и вывезенное номенклатурой из России имущество — преступление против права частной собственности не одного коллективного субъекта, а всех российских налогоплательщиков по отдельности.

Но вместо того, чтобы вернуть гражданам России их имущество, европейцам комфортнее покупать у Путина украденный у русских газ и продавать ему оружие «для внутреннего пользования».

Помимо обоснования причастности русских к преступлениям режима шаткими абстракциями, российские либералы из раза в раз удивляют своей политической близорукостью. Думая, будто разорением и унижением многомиллионного народа можно гарантировать вечный мир, они забывают, чем подобное закончилось после Первой Мировой Войны, а также что для предотвращения Третьей Мировой немцев не раздавили новым Версальским договором, а предложили здоровую альтернативу Рейху — богатую Германию, накаченную деньгами через план Маршалла.

Они же хотят лишить русских последнего — мизерной зарплаты и национальной гордости, последние 20 лет внушаемой им пропагандой.

А если и без того стремительно нищающее население России всё-таки удастся принудить платить репарации, ресентимент заиграет новыми красками. В конечном итоге накопленная обида будет перенаправлена на «ставленников Запада» в правительстве и саботирующие единство национальные меньшинства, а левым придётся довольствоваться ролью удобной мишени, пока их снова будут винить за развал страны.
Ничего не напоминает?