28 мая соратник Алексея Навального Владимир Милов выпустил видео на канале «Навальный LIVE», в котором заявил, что режим Владимира Путина подпадает под большинство критериев фашизма. Чтобы подкрепить свою точку зрения, он сослался на колонку историка Тимоти Снайдера в газете The New York Times и интервью Бориса Гребенщикова.

«Очень важно понимать, что та система, тот общественный строй и вообще та общественная ситуация, которую Путин создал в России, — это и есть самое настоящее фашистское государство по классике», — заявил Милов.

Далее Милов бегло назвал те критерии, которые, по его мнению делают Россию фашистским государством: культ сильного лидера, пренебрежение к правам человека ради интересов государства, милитаризация, культ ненависти и дегуманизация оппонента, мифологизация истории.

На самом деле Милов подменяет понятия. В России действительно установился репрессивный режим, некоторые внешние черты которого пересекаются с учением итальянского фашизма. Тем не менее, сравнивать их некорректно, потому что отличий гораздо больше.

Фашизм как формальная политическая доктрина появился в начале XX века. Её авторами можно считать Бенито Муссолини и Джованни Джентиле. Свои взгляды они изложили в совместном эссе «Доктрина фашизма», опубликованном в 1932 году. В нём они описали новую форму государства, которое будет построено на принципах национализма, идеализма, религиозного сознания, коллективизма, корпоративизма, этатизма, милитаризма, антисоциализма, антилиберализма и империализма. По словам Джентиле, фашизм должен был стать вершиной политической мысли, заменив собой другие, не соответствующие духу времени, политические системы.

После появления других режимов со схожей идеологией, фашизмом начали называть не только классический итальянский фашизм, но и другие тоталитарные диктатуры. Это породило путаницу в определении фашизма как такового, что и привело к тому, что под ним начали понимать любой репрессивный этатистский режим вообще.

Критерии, которые привел Владимир Милов, некорректны сразу в двух аспектах.

Во-первых, каждую из перечисленных бывшим чиновником черт можно встретить не только в фашизме, но и в режимах, которые дистанцируют себя от этой доктрины. Например, культ сильного лидера, пренебрежение к правам человека ради интересов государства и милитаризация были свойственны сталинизму, маоизму, чучхе. Культ ненависти и дегуманизация на фоне развития социальных сетей и вовсе стали элементами массовой культуры. Например, современные практики травли в рамках «культуры отмены» практически идентичны случаям социального остракизма в фашистской Италии, с той лишь разницей, что они направлены против конкретного человека, а не социальной или этнической группы и происходят в интернете.

Во-вторых, Милов мягко опустил те очевидные черты фашизма, под которые путинский режим не подпадает. Доктрина фашизма строится на единстве нации, причём её критерии жестко регламентируются, чтобы обозначить границу между своими и чужими. Владимир Путин же занимает противоречивую позицию по этому вопросу. С одной стороны, он заявил, что цель войны в Украине — защита русскоговорящего населения на Донбассе. При этом внутри страны русские националисты подвергаются репрессиям. С другой стороны, президент в основном отправляет на эту войну молодых людей из национальных регионов, а после их гибели называет себя дагестанцем.

Помимо национализма в риторике и действиях российской номенклатуры нет тоталитарной логики. Режим в России репрессивен к политическим оппонентам и активистам, но при этом всё ещё не требует от большинства населения доказательств безоговорочной поддержки и активного соучастия. Если в Италии времён дуче членство в фашистской партии было условием продвижения в карьере, то в современной России государство, наоборот, требует от народа отказаться от участия в общественной жизни. Этим оно существенно отличается от тоталитарной диктатуры.

Еще одним важным отличием является то, что российская номенклатура вообще не формулирует своей идеологии. Если для фашизма был свойственен антикоммунизм и антилиберализм, то риторика Владимира Путина настолько непоследовательна, что порождает совершенно абсурдные комбинации. Так, например, президент называл развал Советского союза величайшей геополитической катастрофой XX века, но при этом критически отзывался об основателе этого государства.

Кроме того, в России нет всеобщей милитаризации, о которой вскользь говорит Милов. Российская номенклатура отказалась от проведения открытой мобилизации и не объявила войны Украине или странам Запада. Российская экономика мобилизована скорее на выживание в условиях санкций, нежели на поддержание военной машины государства.

Владимир Милов назвал Россию фашистским государством и оказался не прав. С историческим итальянским фашизмом режим Владимира Путина имеет мало общего.