15 мая Максим Кац выпустил ролик, в котором попытался проследить, как развитие современной России предопределило установление в ней авторитарного режима. По словам Каца, до 2011 года Россия фактически была свободной страной, в которой установился негласный общественный договор: государство предоставляет обществу полную экономическую и личную свободу, а в обмен получает возможность выстраивать жёсткую вертикаль власти.

«2011 — последний год той России, которая началась в ранние нулевые, где цветёт два, казалось бы противоположных, но на деле дополняющих друг друга процесса. Пока государство целенаправленно строит персоналистскую автократию, общество живёт в режиме стихийного либертарианства, будто никакой власти нет вовсе», — заявил блогер.

Кац явно искажает факты. Основные институты подавления политических свобод появились задолго до 2011 года, а экономическая система была далека от либертарианской из-за коррупции, непрозрачности и бюрократии.

Президентство Владимира Путина фактически началось с подавления свободных гражданских институтов, прежде всего свободной прессы. К 2004 году в федеральной сетке вещания не осталось частных телеканалов с независимой от государства повесткой. Первый канал перешёл под контроль близкого к Кремлю бизнесмена Романа Абрамовича, НТВ был продан бывшим владельцем канала Владимиром Гусинским «Газпрому» под угрозой уголовного преследования, а канал ТВ-6 был и вовсе закрыт. Новые владельцы стали активно вмешиваться в редакционную политику и увольнять несогласных с новыми правилами журналистов.

Одновременно с этим российская номенклатура фактически запретила крупному бизнесу вмешиваться в политические процессы. Олигархи 90-х потеряли своё политическое влияние и предпочли либо встроиться в вертикаль власти, либо уехать из страны. Из всех членов «семибанкирщины» сохранить своё состояние ценой молчания сумели лишь совладельцы «Альфа-групп» Пётр Авен и Михаил Фридман.

Ещё одним способом избавиться от независимых политических сил стало возрождение применения некоторых статей Уголовного кодекса, например, 282 УК РФ. В 90-х количество дел, возбуждённых по экстремистской статье, исчислялось единицами, но уже в начале нулевых их число начало резко расти. Если в 2003 году было заведено 157 дел, то в 2010 их было уже 656. В то же время в структурах МВД появились специальные отделы по борьбе с экстремизмом — центры «Э».

Экономическую систему России до 2011 года тоже трудно назвать либертарианской. Доля государства в экономике постоянно росла, а власти всё чаще тратили деньги на поддержку бюджетников и силовиков. Кроме того, чтобы избежать социальной напряженности, государство предпочитало поддерживать неэффективные производства, создавая государственные монополии, вместо того, чтобы банкротить их. Даже получая баснословные доходы от продажи нефти, государство всё равно постепенно повышало косвенную налоговую нагрузку. При этом законодательство оставалось зарегулированным и громоздким. Даже самая прибыльная для государства сфера экспорта страдала от непрозрачного таможенного контроля и бюрократии.

Расширение роли государства в экономике неизбежно привело к росту коррупции. Если в 2000 году Россия находилась на 82 месте в индексе восприятия коррупции, то в 2011 году — уже на 143. Силовики и сотрудники спецслужб использовали своё положение для давления на бизнес и зачастую вынуждали предпринимателей нарушать закон. Так, например, произошло с Евгением Чичваркиным. Его сотовый ритейлер «Евросеть» участвовал в коррупционных схемах на российской таможне с момента основания компании. В 2008 году, после того, как компания отказалась от «сотрудничества», силовики возбудили на Чичваркина уголовное дело, после чего он был вынужден продать компанию и покинуть Россию.

Основой коррупционного кризиса в России была чрезмерная зарегулированность экономической системы. Государство само создавало бюрократические преграды, для решения которых нужно было дать взятку. Так, в 2007 году, ещё до мирового финансового кризиса и санкций, на получение лицензии для ведения бизнеса в России в среднем уходило 234 дня, в течение которых надо было пройти 19 процедур. В то же время иностранные инвесторы сталкивались с жёсткими условиями допуска на внутренний рынок зарубежных банков, финансовых и страховых компаний.

Максим Кац лжёт, утверждая, что в 2011 году российское общество жило в условиях экономической и общественной свободы. Уже во второй половине нулевых страна начала страдать от растущих аппетитов государства, начиная от цензуры на телевидении и заканчивая коррупцией и экономическими ограничениями.