Не пойман – не коррупционер

В конце ноября этого года Европарламент объявил Россию государством-спонсором терроризма. Это «смелое» заявление облетело новостные заголовки по всей планете, представленное в большинстве из них как «очередная победа Добра над Злом».

Но есть одно «но»: у Евросоюза нет правовых оснований наделять таким статусом третью страну, так что это и другие подобные высказывания имеют исключительно символическую ценность.

Более того, на деле Европа делает всё возможное, чтобы помочь путинскому режиму выстоять, несмотря на санкции. Так, в тот же день, когда Европарламент выпустил своё заявление, начали закрываться европейские реестры бенефициаров компаний: теперь путинское окружение сможет продолжить работать в Европе по принципу «не пойман — не вор».

Как и в случае с непрекращающимися за 9 месяцев войны поставками российского газа, закрытие этих реестров поможет путинскому окружению и дальше беспрепятственно зарабатывать деньги в Европе и направлять часть из них на войну в Украине — и всё это под дружный хор «обеспокоенных» и «возмущённых» заявлений западной элиты.

Панамское досье

Объём коррупции на одних только на госзакупках составляет треть бюджета России, или порядка 100 миллиардов долларов. Но отечественная коррупция меркнет на фоне мировой: по подсчётам ООН, в 2018 году её размер составлял 5% мирового ВВП, или 2,6 триллиона долларов. Все эти деньги должны куда-то уходить, и зачастую они пересекают границы юрисдикций.

Высокопоставленный чиновник, обогащающийся благодаря доступу к власти, понимает, что на родине никто не будет уважать его право собственности на украденные у бесправного народа деньги. Поэтому номенклатура вывозит и хранит активы в других странах — как правило, более благополучных. Обычно для этого используют непрозрачные цепочки компаний-«прокладок» — так бенефициар может сохранять абсолютную анонимность.

В 2015 году немецкой газете Süddeutsche Zeitung были переданы конфиденциальные документы панамской юридической фирмы Mossack Fonseca. Утечка включала 2,6 терабайта файлов, и группа из Международного консорциума журналистов-расследователей изучала их целый год. Они опубликовали результаты своего расследования под общим названием «Панамское досье».

Панамское досье возмутило миллионы людей по всему миру, ведь согласно ему выходило, что политики и чиновники, мировые лидеры настоящего и прошлого анонимно владели собственностью, огромными активами и недвижимостью, не выплачивая за них налогов, как приходится делать обычным гражданам, и не отчитываясь о происхождении своих богатств.

В списках были и лица, попавшие под санкции из-за связей с правительствами Ирана, Сирии, Северной Кореи, Зимбабве и России. Стало более чем очевидно, что санкции никак не мешали номенклатуре этих стран пользоваться всеми благами цивилизации и наживать многомиллионные состояния, пока граждане лишались из-за них продуктов питания и лекарств.

Даже у членов китайского политбюро нашлись тайные богатства в офшорах, и потому данные о «Панамском досье» вскоре исчезли из китайского интернета.

Благодаря этому инциденту и давлению антикоррупционных расследователей Евросоюз принял ряд директив, направленных на борьбу с коррупцией. Так, Четвёртая Директива ЕС по борьбе с отмыванием денег предполагала создание публичных реестров конечных бенефициаров компаний. А Пятая Директива обеспечивала публичный доступ к этим данным.

Поскольку чиновники с позором проиграли борьбу с коррупцией мировых масштабов, надзорным органом пришлось стать самому гражданскому обществу. Гражданам дали инструмент для борьбы с коррупцией — и небезызвестный Фонд борьбы с коррупцией Алексея Навального не преминул им воспользоваться. Расследователи из ФБК находили за рубежом имущество российских чиновников и близких родственников коррупционеров, через формальную передачу собственности которым последние пытались уйти от ответственности.

Реестры помогали выявлять злоупотребления и в самом Евросоюзе. Так, Transparency International выяснила, что премьер-министр Чехии Андрей Бабиш владел долями в холдинге Agrofert — и в его же пользу распределил субсидии от Евросоюза, предназначавшиеся малому бизнесу. После громкого расследования Еврокомиссия подтвердила наличие конфликта интересов. Публичность дела и веские доказательства коррупции спровоцировали массовые протесты против главы правительства. Карьера Бабиша, по факту, завершилась.

Разумеется, эти реестры не всегда работали идеально. Некоторые страны саботировали их создание, а другие ограничивали к ним доступ: делали его платным или открывали только собственным гражданам. Что не очень удобно для жителей бедных стран, деньги из которых утекают в Европу. Тем не менее, до недавнего времени у граждан была возможность так или иначе получить эти данные.

Почему реестры были закрыты

Помощь номенклатуре в отмывании денег — отрасль более чем прибыльная. Поставщики этих услуг не собирались терять хлеб ради торжества справедливости, поэтому активно лоббировали интересы своих клиентов. Да и клиенты тоже не сидели сложа руки.

Некоторые из них обратились в публичный реестр Люксембурга с требованием исключить себя из списков якобы из-за рисков для личной безопасности. Это главный аргумент стороны, требующей отказаться от прозрачности — что публично доступные данные представляют опасность для состоятельных бенефициаров. Просителям отказали, так что они обратились сначала в люксембургские суды, а затем и в Европейский суд.

Высшая инстанция признала, что доступ широкой публики к информации о бенефициарах «представляет собой серьёзное вмешательство в основные права на уважение частной жизни и защиту личных данных», а Пятая Директива, гарантирующая свободный доступ, якобы нарушает статьи 7 и 8 Хартии Европейского союза по правам человека, касающиеся прав на уважение к частной и семейной жизни и защиту личных данных.

Если отвлечься от контекста и следовать только букве закона, то такое нарушение и правда можно усмотреть. Реестры действительно позволяли получить персональные данные владельца, включая его имя, национальность и год рождения. Но это решение фактически подменило права юридического лица правами физического лица. Как отмечает адвокат Майра Мартини из Transparency International, абсолютно законно ожидать прозрачности от юридических лиц. Они призваны делать бизнес более эффективным и конкурентоспособным, а не защищать коррупционные капиталы.

Если владелец активов не хочет публично отчитываться о них, он может регистрировать своё имущество как физическое лицо. Что, конечно, не станет делать уклоняющийся от налогов политик или ворующий из бюджета чиновник.

Доступ к данным реестров останется у властей стран. Но, как отметила госпожа Мартини, чем больше людей — правозащитников, журналистов, активистов — имеет доступ к данным, тем проще соединить точки. А у чиновников никогда не было мотивации расследовать, чем занимаются их коллеги из других стран — и вряд ли она внезапно появится. К тому же, теперь не будет и давления со стороны общественности: нет данных, нет проблемы.

Что нас ждёт дальше

Решение Европейского суда имело моментальные последствия. Его вынесли 22 ноября, а на следующий день Австрия, Люксембург и Нидерланды закрыли доступ к реестрам. Европейская комиссия сразу объявила, что «готова работать с коллегами-законодателями, чтобы обеспечить полное выполнение решения». Закрыть свои реестры для публики должны все страны Евросоюза.

Издание Financial Times охарактеризовало решение как «подарок олигархам под санкциями». Не завтра, не когда-нибудь, а уже сегодня любой фигурант путинских санкционных списков может вернуться к старым практикам — и продолжить свободно приобретать имения и активы в Европе за украденные у россиян миллиарды. Разбираться с источником денег никто не будет, если их предоставляет компания Ромашка, LLC, законно зарегистрированная в Белизе, на Сейшелах или на Британских Виргинских островах.

Российская власть легко вернётся и к прежним практикам подкупа европейских политиков. Как в благословенные 2010-е, когда российские деньги отмывали все — от Соединённого Королевства до Эстонии. Она снова сможет анонимно переводить крупные суммы сторонникам путинского режима на Западе. А заинтересованные стороны будут руками разводить: эти деньги на нас с неба свалились, да и не могли мы ничего сделать, нет полномочий.

Кроме того, реестры стали «особенно актуальными в эпоху санкций и налаживания рядом стран параллельного импорта в Россию, включая товары двойного назначения». Об этом изданию «Агентство» заявил журналист «Проекта» Михаил Маглов. Его обеспокоенность понятна: если у общества не будет доступа к таким данным, то останется только полагаться на честное слово чиновников о том, что они действительно вводят санкции.

Тем временем, европейские компании смогут легко обходить санкции, просто говоря, что не знали, на кого работают на самом деле: на российскую военную машину или на вполне легальную компанию. Так уже случилось во времена строительства Крымского моста: его России помогли возвести голландские компании. Они сотрудничали с Россией уже после введения санкций 2014 года.

Могли ли поставщики инженерных технологий не понимать, для чего именно они поставляют сложную технику и услуги? Что по мосту, который ведёт на оккупированную территорию, будет удобнее перебрасывать вооружение и армию? Это не имеет значения. Наказали в итоге не их, а российские компании-«прокладки». А шумиху замяли.

Теперь же поднимать шумиху будет некому. Для правозащитников и антикоррупционных расследователей решение Европейского суда означает, что собирать доказательную базу им теперь будет намного сложнее. Раньше можно было достать документы, подтверждающие, что чиновник такой-то завел компанию в Европе и на неё записал футбольный клуб, виллу и гостиницу, которыми фактически владеет. Теперь в распоряжении журналистов лишь ландшафт за спиной коррупционера на фото в Instagram.

Можно ли будет таким образом вычислить военные поставки? Вряд ли.

Руководительница отдела расследований ФБК Мария Певчих однозначно охарактеризовала эту ситуацию как катастрофическую:

Коррупция и отмывание денег процветают во тьме. И суд Европейского Союза только что выключил все огни. Это решение потворствует олигархам и преступникам и делает ЕС самым безопасным убежищем для грязных денег.

Понятно, что у международных НКО и активистов-расследователей есть мотивация продолжать бороться за право на доступ к реестрам, ведь помимо борьбы за справедливость они хотят продолжать работать и для того, чтобы зарабатывать себе на хлеб. То есть, вполне возможно, они добьются каких-то послаблений — хотя бы для себя.

Но для обычных людей вроде нас с вами, уважаемый читатель, эра открытости закончилась. Будет хуже.