Как элитные университеты превращают поступление в соревнование фальшивых «добродетелей»

Весной, перед подачей документов в университет, наши школьные консультанты по поступлению собрали весь наш выпуск, в основном состоящий из белых абитуриентов, в спортзале и объявили: Верховный суд готовится запретить политику позитивной дискриминации. Но, добавили они, есть лазейка. Университетам, возможно, больше не позволят учитывать расу напрямую, зато им по-прежнему будет разрешено спрашивать, какое место она занимает в жизни абитуриента. Консультанты назвали это «вопросом об идентичности». И, как и большинство моих одноклассников, я стал размышлять, как бы превратить собственную белизну во что-то более любопытное.

Прошлой весной я снова прошёл через процесс подачи заявлений — уже будучи первокурсником и надеясь перевестись. На этот раз я столкнулся с новым вопросом: «Расскажите о моменте, когда вам довелось вести трудный разговор или встретиться с человеком, чьё мнение или взгляд отличались от ваших собственных. Как вы нашли взаимопонимание?»

Его называют «вопросом о разногласиях», и после студенческих протестных лагерей весной 2024 года и атак американских консерваторов на университеты всё больше элитных вузов включают его в свои анкеты. Частный консультант по поступлению Каролин Коппельман назвала его «новой звездой» университетских эссе. Нет никаких доказательств того, что эта мания «приличия» действительно поднимет уровень дискурса на кампусах, зато похоже, что она лишь ещё сильнее расширит неравенство, которое и без того играет большую роль при поступлении в чрезвычайно избирательные университеты.

Проблема в том, что «вопрос о разногласиях» — как и значительная часть всего процесса поступления — изначально не рассчитан на честность. Точно так же, как когда-то я из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать своё свободное владение языком DEI, сегодняшние абитуриенты изо всех сил стараются выдумать идеальный конфликт — такой, который звучит любопытно, но не выглядит опасно. «Есть ли шанс, что где-то появится блестящее эссе о Израиле, которое будет настолько замечательным и рискованным, что поможет абитуриенту поступить? Конечно, — сказала мне Джой Джагер-Хайман, бывший помощник директора приёмной комиссии в Дартмутском колледже и основательница частной консалтинговой компании College Prep 360. — Но система чрезвычайно избирательно, и при этом никому не нужно оправдываться за отказ».

А может быть, как раз умение тонко лавировать между спорных тем и является целью. Возможно, весь секрет — в балансе? Будь скромным, не выставляй себя слишком выигрышно. Но и выбирать ситуацию, где ты оказался совершенно неправ, тоже нельзя. Или же нужно подстроить ответы под географию, рассчитывая, что, скажем, приемная комиссия на Юге скорее оценит историю с консервативным уклоном?

В индустрии подготовки к поступлению складывается такой консенсус: политику лучше обходить стороной. «Мы настоятельно советуем держаться подальше от всего чрезмерно спорного, что может поставить приёмную комиссию в неловкое положение, — написала Коппельман. — Избегайте острых политических тем!» Доктор Джагер-Хайман, в свою очередь, обычно советует студентам выбирать тему, которая для них действительно значима, но при этом вряд ли вызовет скандал — например, случай, когда кто-то сказал вам, что ваш любимый кружок — пустая трата времени. Это, конечно, разница во мнениях, но, как она выразилась: «С вами ведь по-настоящему никто спорить не станет».

Этой осенью всё больше ведущих университетов — включая Колумбийский, MIT, Нортвестерн, Джонса Хопкинса, Вандербильт и Чикагский университет — начнут принимать «портфолио диалогов» от платформы Schoolhouse.world. Её сооснователем был Сал Хан, известный как создатель «Академии Хана», когда-то придуманной для помощи школьникам с математикой и подготовкой к SAT. Теперь же старшеклассники будут присоединяться к Zoom-звонкам с другими учениками и тьютором, обсуждать темы вроде иммиграции или конфликта Израиля и Палестины и оценивать друг друга по таким качествам, как эмпатия, любознательность и доброта. На сайте Schoolhouse.world даже есть шкала: чем больше занятий вы посетили и чем чаще ваши сверстники признавали в вас эти «добродетели», тем выше ваш результат.

«Я не думаю, что уважение можно по-настоящему подделать», — сказал Хан. Во всяком случае, надежда именно на это. Но в процессе поступления можно превратить в игру почти всё. И студенты, как всегда, найдут способы обойти систему. А самые удачливые не будут делать это в одиночку: им помогут онлайн-гайды, школьные консультанты и частные репетиторы, обучающие искусству изображать искренность.

Если университеты всерьёз намерены бороться с падением уровня дискуссий на кампусах, они не могут — да и не должны — пытаться отсеивать «невежливых» студентов на входе. Им стоит обратиться внутрь. В бакалавриате слишком редко создаются ситуации, где от студентов ожидается содержательное несогласие, где оно поддерживается и воспринимается всерьёз. Вместо того чтобы придумывать новые способы выискивать «неправильный тон» в заявках абитуриентов, университетам стоило бы снова вложиться в такие дисциплины, как философия, история и политическая теория, которые учат мыслить через разногласия, — и подготовить преподавателей к тому, чтобы они могли конструктивно вести трудные разговоры.

Это вряд ли удовлетворит американских консерваторов. Такая политика предполагает не карательные меры, а диалог с теми самыми «прогрессивными» студентами и преподавателями, которых многие в администрации Трампа привыкли считать врагами. Зато она способна на то, чего нельзя добиться никакими ухищрениями в анкетах: выпускать студентов, действительно готовых обсуждать серьёзные вопросы.

И главное — университетам нужны более чёткие и менее размытые критерии отбора. В Британии централизованная платформа, через которую поступает большинство студентов, изменила свои вопросы после того, как исследования показали, что они могли отпугивать абитуриентов из малообеспеченных семей. Многие университеты уже вернули обязательные стандартизированные тесты — и, как признала приёмная комиссия Йеля, именно они меньше всего коррелируют с социально-экономическим статусом по сравнению с другими элементами анкеты. Хорошее начало. Но американские вузы, слишком озабоченные политической картинкой, так и не решаются применить эту логику ко всей системе поступления. Сначала — разнообразие; теперь — приличие. Может, следующим будет патриотизм? Пока это продолжается, мы будем подгонять свои ответы под ожидания — кто-то с помощью репетиторов и консультантов, знающих, чего хотят университеты, — и надеяться, что угадали правильно.