Почему Великобритания близится к банкротству и кто в этом виноват

Неконтролируемый рост бюрократического аппарата тянет нашу страну в пропасть, из которой не поможет выбраться даже самый смелый план экономического роста.

Кого объявят виноватым, когда начнётся изучение причин обнищания Британии? В начале ХХ века наша страна была богатой и притягивала таланты и инвестиции со всего мира. А сегодня по ВВП на душу населения нас обгоняет Словения.

Наше шаткое восстановление после коронавируса превратилось в рецессию. Её пока не видно в статистике, но это временно. На самом деле если исключить влияние иммиграции и взглянуть на ВВП на душу населения, то тренд будет уже заметен. Из-за предстоящего повышения взносов в Национальное страхование и увеличения минимальной заработной платы бизнес уже заморозил процесс найма новых сотрудников.

Когда в апреле эти планы станут реальностью, а инициатива Ангелы Райнер о «полных правах с первого дня» вступит в силу, мы увидим такой резкий всплеск безработицы, какого британцы не видели уже целое поколение. Меньше людей будет платить налоги, вместо этого получая пособия.

Налоговые взносы и так находятся на самом высоком уровне со времён войны, но мы всё равно занимаем сотни миллионов фунтов каждую неделю. Почему же? Потому что лейбористы, теперь набирающие в опросах 25%, знают, что их ключевой электроат — главные бенефициары увеличения госрасходов, то есть госслужащие и получатели пособий. Они ни за что не пойдут на сокращение.

Но вернёмся к вопросу: кто же виновен? Может, Рейчел Ривз, которая на практике доказывает правило, что если забирать деньги у продуктивных людей и отдавать их непродуктивным, то ты окажешься в ситуации, где первых становится меньше, а вторых — больше?

Или виноват Эд Милибанд, который в погоне за доиндустриальным уровнем выбросов углекислого газа готов вернуть доиндустриальный уровень бедности?

Оба достойны порицания. Но в этой истории есть третий, менее известный общественности человек — лорд Гермер, бывший коллега сэра Кира Страмера. До своего назначения Генеральным прокурором он защищал в суде злейших врагов Британии: мятежников Мау-Мау, ирландских республиканцев, исламистов и многих других. Теперь он намерен воспользоваться своим положением, чтобы заставить избранных министров делать то, что им скажут юристы.

Другие министры ворчат, что, возвращая баланс в пользу ведомственных юридических советников (Суэлла Браверман ранее уменьшила их влияние), Гермер добивается того, что ни одна инициатива не сдвинется с мёртвой точки. Один из его коллег пожаловался, что Гермер «замораживает правительство».

Настройки нашей правовой системы по умолчанию направлены против роста. Точнее, она боится рисков, поддерживает DEI и одержима экологией, что в итоге сводится к тому же. Пока нами управляют юристы по правам человека, процветание будет ускользать от нас.

Рассмотрим, например, вопрос о третьей взлётно-посадочной полосе в Хитроу, впервые обещанной ещё в 2003 году. Ривз возрождает эту идею, как это делают канцлеры, когда хотят казаться сторонниками бизнеса, но активисты совсем беспокоятся. Они знают, что им достаточно обратиться в суд, заявив, что дополнительные рейсы нарушат целевые показатели Великобритании по выбросам. Наша государственная система настроена на то, чтобы препятствовать строительству.

Посмотрите, что произошло в Эдинбурге в четверг. Судья постановил, что месторождение Роузбанк у Шетландских островов, одно из крупнейших в Северном море по некоторым показателям, не может разрабатываться. Британское государство встало на сторону группы протестующих антикапиталистов, которые пытались добиться своих целей в суде после проигранных выборов.

Ещё 30 лет назад такое дело не дошло бы до суда. Вопрос о нефтедобыче был политическим. Можно было подумать, что Британия должна демонстрировать лидерство или (раз углеводороды всё равно необходимы для энергетического перехода) перестать закупать грязное топливо у диктаторов, вместо того чтобы уничтожать собственную индустрию. В любом случае это всего лишь вопрос мнений, такие вещи должны решаться демократически, а не быть предметом судебных разборок о фундаментальных правах.

После инаугурации Дональда Трампа многие, и далеко не только правые, задаются вопросом, почему Британия выглядит так вяло и парализовано по сравнению с США. Почему мы не можем уволить наших финансируемых государством DEI-консультантов? Почему мы не можем депортировать нелегальных иммигрантов? Почему мы не можем одним махом отменить массу регуляций?

Ответ на этот вопрос в почти каждом случае одинаков: такие реформы будут блокироваться нашим правовым и управляющим аппаратом.

Можно подумать, что это всего лишь отговорки. Можно сказать, что более решительное правительство было бы способно разрушить государственную машину и перестроить её согласно демократическим принципам. Оно бы вышло из ЕСПЧ и Конвенции по беженцам ООН, упразднило Верховный суд, ограничило бы судебный контроль и ликвидировало квазигосударственные организации.

Да, теоретически это возможно. Но давайте не будем притворяться, что это легко далось бы правительству. Номенклатура встала бы на защиту не только своих ценностей, но и своих ипотек и возможности оплаты частных школ. Их попытки отменить Брекзит по сравнению с этим выглядели бы как перестрелка из игрушечных пистолетов.

В любом случае, ничего из этого не произойдет при лейбористах. Основной принцип гермеризма (или, если на то пошло, стармеризма) заключается в том, что юристы по правам человека разбираются лучше. Министры продолжают повторять мантру про то, что рост — их «главный приоритет». Но, произнося эти слова, они нанимают тысячи новых государственных служащих и укрепляют квазигосударственные организации, такие как OBR. По некоторым оценкам, с момента прихода к власти они создают по одному такому комитету в неделю. Экономисты называют это эффектом «выявленного предпочтения».

Причина, по которой комитетократия вредна для роста, заключается не только в том, что чиновники стоят денег и расходуют ресурсы (представьте, как эти деньги могли бы усилить экономический рост в частном секторе). Нет, главная проблема в том, что большинство чиновников тратят своё время на то, чтобы мешать деятельности, которая приносит доход.

Главные юристы по правам человека и официальные лица требуют декарбонизироваться до уровня Каменного века, без оглядки на то, последуют ли этому примеру другие страны. Они предлагают расширить расовую позитивную дискриминацию. Они предлагают платить другим странам за то, что они забирали части нашей страны и проводили разговоры о репарациях за рабство (репарации от страны, которая положила конец работорговле, а не от тех, которые ей промышляли).

Не думайте, что всё это имеет какое-то отношение к правам человека — по крайней мере, в том смысле, в котором мы обычно понимаем этот термин. Единственный случай, когда я сам стал свидетелем грубого нарушения государством прав человека в Британии, был в 2020 году, когда людей посадили под домашний арест, а наши права на свободное передвижение, право на собрание и свободу слова ограничили. Но в тот единственный раз, когда юристы из Doughty Street и Matrix Chambers действительно могли бы пригодиться, они поддерживали локдаун. Локдаун, который Стармер не хотел прекращать.

Локдаун был, возможно, самым ярким примером того, что бывает, если поставить интересы государственной власти выше экономического роста. Но давайте не будем делать вид, что он был насильно навязан нам чиновниками из SAGE. Вся страна в целом не стремилась к процветанию.

Да, многие люди хотят увеличить свой доход. Но сколько людей поддерживают инициативы, которые бы могли обогатить Британию? Мы всеми руками «за» экономический рост, но только не в том случае, если придется попрощаться с льготами на бензин зимой или повысить пенсионный возраст. Мы всеми руками «за» экономический рост, но только не в том случае, если надо пустить частные деньги в NHS, поддержать квалифицированную иммиграцию или пересмотреть нашу зелёную политику. В этом Страмер замечательно отражает настроения по всей стране. Мы хотим достичь целей, но отвергаем все средства.

Несомненно, в конечном итоге всё это приведёт к общественной реакции и к власти придёт кто-то вроде Тэтчер или Милея. Но для этого требуется время. Британский госаппарат 40 лет разрастался, пока не пришла Тэтчер и провела реформы. Хавьер Милей пришел к власти после века корпоративизма. Возможно, наша следующая Тэтчер уже сидит в парламенте. Но возможно, она ещё совсем маленький ребёнок.

В любом случае, когда она заинтересуется в причинах банкротства Британии, я надеюсь, что она опустит наше экобезумие и боязнь сокращения бюджета — и опишет главную проблему. Сокращающееся число работающих людей содержит растущее число бюрократов. Всё до банальности просто.