То, что нельзя произносить вслух: Израиль потерпел полное поражение

Цели войны не будут достигнуты, пленные не будут возвращены с помощью военного давления, безопасность не будет восстановлена, а международный остракизм Израиля не закончится.

Мы проиграли. Нужно сказать правду. Невозможность это признать воплощает в себе всё, что нужно знать об индивидуальной и массовой психологии Израиля. Существует явная, отчётливая и предсказуемая реальность, которую мы должны начать осмысливать, прорабатывать, понимать и делать выводы на будущее. Признавать поражение неприятно, и поэтому мы лжём сами себе.

Некоторые из нас лгут злонамеренно. Некоторые — из наивности. Было бы лучше найти утешение в воздушной булочке с победоносной корочкой. Но эта булочка может оказаться просто бубликом. Когда утешение закончится, останется лишь дырка от него. Этого не избежать. Хорошие парни не всегда побеждают.

Моя любимая книга — это «Любовь во время чумы». Приятно осознавать, что даже через 51 год, девять месяцев и четыре дня Флорентино Ариса вновь воссоединится со своей любовью Ферминой Даса. Габриель Гарсиа Маркес — превосходный писатель, но слова не всегда доходят до своего места назначения. Иногда прекрасная любовь обрывается, иногда она полна боли и страданий до самой смерти. Такова жизнь. Иногда она имеет счастливый конец, но достаточно часто — нет. Вот и с войнами так же.

Через полгода после начала войны, мы могли бы быть в совершенно иной ситуации, но мы находимся в заложниках у худшего правительства в истории страны — и достойного претендента на звание худшего правительства где бы то ни было и когда бы то ни было. Каждая военная кампания должна иметь дипломатическое решение — военные действия должны приводить к лучшей дипломатической реальности. У Израиля нет никакого дипломатического решения.

Во главе государства — негодяй, который не способен на лидерство и принятие решений, человек, который теряет здравый смысл из-за бесплатной сигары. Тем не менее электорат выразил нынешнему премьер-министру своё доверие в виде 32 мест в Кнессете.

Теоретически мы бы могли быть в гораздо лучшей ситуации. Шок от начала войны мог бы стать поворотным моментом для быстрой, мощной, агрессивной и совершенно оправданной кампании по уничтожению ХАМАС где только возможно. Ему на смену могла бы прийти коалиция стран с деньгами и добрыми намерениями, которая вместе с мировыми и арабскими лидерами, а также с Палестинской администрацией занялась бы восстановлением. Мы бы могли создать жизнеспособную альтернативу ХАМАС в Газе. Через шесть месяцев там бы могли появиться первые признаки независимого правительства. Каждый день и каждую минуту могли бы приниматься лучшие решения. Но вот кого мы выбрали — один костюм вместо лидера.

Мы не можем этого сказать, но мы проиграли. Люди склонны верить в лучшее и оставаться позитивными, надеясь, что завтра будет лучше, что мы находимся в процессе, который в конечном итоге будет более успешен. И в этом заключается фундаментальная ошибка человеческого мышления: мы считаем, что движемся в правильном направлении и что должны уже достичь своей цели; мы считаем, нужно ещё немного подождать, приложить ещё немного усилий — и пленные будут возвращены, ХАМАС сдастся, а Яхья Синвар будет убит. В конце концов, мы же хорошие парни, а добро всегда торжествует.

Тот же тип мышления приводит нас к убеждённости в том, что «иранский режим скоро падёт», и к другим выдумкам, которые скорее похожи на голливудские сценарии, чем жизнь. Это неправда, и связана она с тем, что нам неприятно. В конце концов, говорить правду общественности тоже неприятно.

Мой вывод как журналиста после 7 октября таков: то, что нам «неприятно», — это самая опасная вещь для нашей безопасности и нашего будущего здесь. Проще говоря, зависимость от чувства, что всё идёт по плану, очень опасна. Мы должны говорить правду, даже если нам неприятно, даже если нам больно, даже если другие люди это порицают, даже если правда понижает наш моральный дух.

Мы должны противостоять пропагандистской машине Биби, даже если он натравит на нас своих боевых псов. Если бы 1 октября кто-нибудь сказал, что глава нашей военной разведки — некомпетентен; что наша разведка умеет планировать успешные операции, но не способна предупредить о надвигающейся войне; что Шин Бет всё проспал и что нас скоро отколошматят как никогда в жизни, — то такого человека бы восприняли как городского сумасшедшего, пораженца и вообще человека, который потерял связь с реальностью. Некоторые политики призвали бы посадить этого человека за распространение ложной информации. Было так много признаков того, что наша армия находится в плачевном состоянии, но мы их не замечали и предпочитали верить, что всё в порядке.

Об этом неприятно говорить, но, скорее всего, мы не сможем безопасно вернуться к северным границам Израиля, к тому, что было раньше. Хезболла изменила баланс сил в свою пользу. Такова нынешняя реальность.

Мы постоянно говорим о каких-то воображаемых дедлайнах — апрель, май, первое сентября — и говорим, что если Хезболла продолжит в том же духе, то мы их основательно разнесём. Эти дедлайны постоянно переносятся на более поздний срок. Приграничные регионы всё ещё пустуют. Обман продолжается. Теперь, похоже, есть большая вероятность того, что любой, кто едет вдоль границы, ещё многие годы будет мишенью. Тель Хай снова падёт.

И это верно во всех аспектах: не все заложники вернутся — ни живыми, ни мёртвыми. Местоположение некоторых было потеряно, и их судьба остается неопределённой. Их всех ждёт судьба штурмана ВВС Рона Арада. Их родственники будут сходить с ума от беспокойства и страха, опасаясь худшего. Изредка мы будем запускать шарики в память о них.

Никакой министр не сможет вернуть нам ощущение собственной безопасности. Каждая угроза Ирана будет вселять в нас ужас. На нашей международной репутации теперь пятно. Слабость наших лидеров была выставлена напоказ. Нам годами удавалось всех одурачивать, заставляя думать, что мы сильная страна с мудрым народом и мощной армией. На самом же деле мы — штетл (еврейское поселение — п.п.) с военно-воздушными силами, и то при условии, что они вовремя проcнутся.

Отчасти именно из-за восприятия армии в Израиле как чего-то сакрального нам так сложно признать поражение. Про армию нельзя говорить плохо. Лишь когда речь заходит о 7 октября, разрешается говорить о позоре. А после этого — мы сражаемся как львы.

Можно согласиться с тем, что многие солдаты действительно являются львами. Они встали и покинули свой дом. Они сражались, демонстрировали свои навыки солдат и добивались впечатляющих тактических успехов. Наше поражение не значит, что они плохие солдаты, что они не приложили усилий, что они нас подвели или что они не рисковали своими жизнями, что они не были готовы сделать всё необходимое. Это значит, что сочетание наших военных возможностей и поведения политиков привело к неблагоприятному исходу. Политтехнологи продолжают скакать с криками, что «вы вредите моральному духу солдат». По правде говоря, выдвигать подобную идею очень легко, потому что кто захочет выступать против солдат?

Поэтому мы продолжаем одурачивать сами себя.

Наряду с естественной психологией существуют машины, использующие ложь и обман. Существует политический лагерь, выживание которого по сути напрямую зависит от «победы». Этот лагерь давно уже потерял всю связь с правдой и реальностью. Мы хорошо познакомились с их лидером, тем человекообразным Буратино. Месяцами он твердил о «полной победе» и говорил, что мы «в шаге от победы». Пару месяцев он даже уверял, что мы «прямо сейчас» займём Рафах, а это всё не происходило и не происходило. Я скорее бы поверил, что звезда телешоу Охад Бузагло признается мне в любви, прежде чем поверил единому слову Нетаньяху.

Система заключается в том, чтобы оттягивать время так долго, насколько возможно, а тем временем — лгать. Армия пресс-секретарей вопит. А в последние месяцы на правом Channel 14 появился новый рупор — «шабабник», как ультраортодоксы называют людей, находящихся на обочине еврейского общества, по имени Мотти Кастель. Если Йинон Магаль и Эрель Сегаль — покорные рабы короля-отца, то Кастель — крепостной сына короля Яира Нетаньяху. Я видел людей свободнее в фетиш-клубе Dungeon.

На этой неделе Кастель прорвался на экраны Channel 14 и пообещал людям, что победа совсем близко: «Ко мне обращается множество граждан, которые спрашивают: „Мы отказались от Рафаха?“ Я со всей ответственностью заявляю, что мы войдём в Рафах. Премьер-министр сам говорил множество раз, что мы займём Рафах, и он не может отказаться от Рафаха. Кроме того, в одном из интервью он сказал, что нам придётся сделать это самим, вопреки позиции Соединённых Штатов. Мы сделаем это. Вы можете быть спокойны. Это произойдёт».

Рафах — это новый блеф, который эти говорящие головы используют, чтобы одурачить нас и заставить поверить, что победа совсем близко. К тому времени, как они займут Рафах, само это событие уже потеряет значение. Возможно, когда-нибудь — скажем, в мае — произойдёт наступление, возможно, небольшое. После этого они начнут использовать другую ложь, что всё, что нам необходимо сделать, — это __________ (заполните пропуск), и тогда победа будет не за горами. Но реальность такова, что цели войны не будут достигнуты. ХАМАС не будет ликвидирован. Пленные не будут возвращены с помощью военного давления. Безопасность не будет восстановлена.

Чем больше рупоров орут о том, что «мы побеждаем», тем яснее становится, что мы терпим поражение. Ложь — это их ремесло. Нам нужно к этому привыкнуть. Жизнь стала менее безопасной после 7 октября. Потери, которые мы понесли, будут ощущаться ещё долгие годы. Международный остракизм никуда не денется. И, конечно же, погибшие не вернутся. Как не вернутся и многие заложники.

У некоторых из нас жизнь вернётся в привычное русло, хоть и будет иметь привкус оцепеняющего страха неотвратимого повторения. А у некоторых всё останется таким, как сейчас. Эти люди будут ходить среди нас как живые мертвецы. И за это мы проголосовали. И вот что получилось. Нам придётся свыкнуться с печальной реальностью на нашей Родине.