Почему Гарвард не может признать профнепригодность Клодин Гэй

Признать, что она плохо справляется со своими обязанностями, — поставить под сомнение саму систему «многообразия».

Почему Пенсильванский университет предъявил к своему президенту Лиз Мэгилл более высокие требования, чем Гарвардский — к Клодин Гэй?

Обе они виновны в потворстве антисемитизму в университетской среде, неоднократном уклонении от очевидной реакции на террористические атаки на Израиль 7 октября и позоре своих учреждений во время дачи показания в Конгрессе. Тем не менее мисс Гэй сохранила работу, а мисс Мэгилл указали на дверь. И здесь не нужно иметь диплом Гарварда, чтобы понять, что мисс Гэй, первый чернокожий президент вуза, продвигает требования многообразия в своём учебном заведении так, как этого не делает мисс Мэгилл, белая женщина.

Либеральные элиты обвинят в расизме любого, кто предположит, что мисс Гэй заслуживает такого же отношения, что и мисс Мэгилл. Ведь они считают, что чернокожих людей нельзя критиковать — только если их не зовут Кларенс Томас. Глава Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения Деррик Джонсон настаивает на том, что неодобрение руководства мисс Гэй — это «не более чем политический театр, продвигающий повестку сторонников превосходства белых». Более 80 чернокожих преподавателей Гарварда подписали письмо, в котором говорится, что «любые предположения о том, что её назначение президентом было результатом возвышения неквалифицированного человека из-за его расовой и гендерной принадлежности, — спекулятивны и политически мотивированы».

Защитники мисс Гэй делают вид, что её квалификация для этой работы неоспорима, и что её назначение не имеет ничего общего с расовой принадлежностью. Это вздор, и они это знают. Билл Экман, управляющий хедж-фондом и крупный спонсор Гарварда, возглавивший кампанию по её отстранению, заявил, что, как ему рассказали, назначивший мисс Гэй комитет «не стал бы рассматривать кандидата, не соответствующего критериям отдела DEI». Он использовал аббревиатуру, обозначающую многообразие, равенство и инклюзивность. Причин сомневаться в его словах у нас нет.

То, что университеты учитывают расовую принадлежность при замещении вакансий, — возможно, самый плохо скрываемый секрет в академической среде. Как недавно заявил Фарид Закария из CNN, «белый человек, изучающий американское президентство, не имеет ни малейшего шанса получить должность на ведущей кафедре истории в современной Америке». При приёме на работу новых преподавателей, особенно на гуманитарные кафедры, «теперь в центре внимания, похоже, находятся раса и гендер кандидата, а также его предмет исследований, который должен быть посвящён маргинализированным группам».

Ранее в этом году Верховный суд отчитал Гарвард за применение расовых преференций при приёме студентов. Почему мы уверены, что вуз не поступал так же в отношении найма преподавателей, сотрудников и администраторов? В университете, похоже, именно так все и думают. Когда в прошлом году мисс Гэй заняла свой высший пост, гарвардская газета радовалась назначению «первого в истории университета чернокожего президента и цветного президента». Редакция написала, что «кажется, это предвещает начало более прогрессивной эры в Гарварде, эры понимания того, что для создания живого интеллектуального сообщества, которое, в свою очередь, может создать лучший мир, необходимы репрезентация, многообразие и инклюзивность».

Академические заслуги мисс Гэй были особо отмечены лишь для того, чтобы показать, что они способствуют реализации DEI повестки. Как восторгалась газета, на должности декана факультета искусств и наук Гарварда она «создала обширную инициативу по борьбе с неравенством в Америке, курировала набор сотрудников, призванных расширить предложения Гарварда в области изменения климата и этнических исследований, а также наложила санкции на нескольких известных профессоров, обвинённых в сексуальных домогательствах».

Лоуренс Бэкоу, предшественник мисс Гэй, до прихода в Гарвард в течение 10 лет был президентом Университета Тафтса и 24 года преподавал в Массачусетском технологическом институте. Его предшественница Дрю Гилпин Фауст уже была известным историком, два десятилетия преподавала в Пенсильванском университете и написала несколько успешных книг по своей специальности — изучению Юга страны времён Гражданской войны.

Правда в том, что защитники мисс Гэй не хотят признавать, что её административный опыт и научные заслуги не идут ни в какое сравнение с достижениями других людей на аналогичных должностях. Чего нельзя сказать о мисс Мэгилл, которая до назначения руководителем Пенсильванского университета была деканом Стэнфордской школы права, проректором Университета Вирджинии и клерком судьи Рут Бейдер Гинзбург.

Мисс Гэй получила должность не благодаря своим академическим способностям, а её проблемная история публикаций стала ещё одним неприятным фактором. Гарвард был вынужден признать многочисленные случаи «цитирования, не соответствующего требованиям», более известного как плагиат. По некоторым подсчётам, почти половина научных работ мисс Гэй содержит случаи копирования слово в слово из других источников без использования кавычек.

Дилемма Гарварда иллюстрирует более широкую практическую проблему, связанную с политикой расовых преференций. Понижая стандарты для найма администраторов или приёма студентов, вы вынуждены снизить и стандарты оценки их поведения и эффективности. Для поддержания красивой картинки людей, которые не должны руководить такими элитными учебными заведениями, как Гарвард, поставили во главе людей, которые не должны там преподавать и учиться. Что могло пойти не так?