Разоблачение — самый большой страх коронавирусного режима

Последняя порция Twitter-файлов предлагает нам взглянуть на главный страх ковидного режима: что подробности того, как чиновники и корпорации вступили в сговор с целью цензурирования интернета и подавления инакомыслия, станут достоянием общественности.

Недавно Алекс Беренсон опубликовал фрагмент переписки между юристами Twitter по поводу его иска против компании в 2022 году.

В прошлом году Беренсон подал в суд на Twitter после того, как компания «навсегда забанила» его за твит от августа 2021 года, выступающий против обязательной вакцинации:

Это не остановит заражение. Или передачу болезни. Не думайте об этом как о вакцине. Думайте об этом как о, в лучшем случае, терапии с ограниченной эффективностью и ужасными побочными эффектами, которую нужно принимать до того, как заболеете. И они хотят сделать это обязательным? Безумие.

После того, как судья отклонил ходатайство о прекращении дела, поданное Twitter, обе стороны пришли к мировому соглашению, предусматривающему восстановление аккаунта Беренсона и предоставление явных доказательств того, что государственные структуры, включая советника Белого дома по вопросам коронавируса Энди Славитта, были замешаны в цензуре постов с критикой политики Байдена во время пандемии.

В письмах, опубликованных Беренсоном, судебная команда Twitter обсуждает вероятность того, что они проиграют дело.

Мы считаем, что шансы успеха в суде составляют менее 50%, — пишет Мика Раббо, замдиректора Twitter по судебным делам.

Затем она спрашивает:

Готовы ли мы оспаривать это решение и рисковать потенциальным разглашением многих документов, чтобы предотвратить разглашение некоторых из них сейчас?

Слова Раббо демонстрируют главную мотивацию Twitter прийти к мирному соглашению. Компания переживала не о финансовом ущербе или штрафах от регуляторов; её беспокоила исключительно репутация. Она уделяла внимание риску потенциального публичного раскрытия информации, а не риску проигрыша в суде. Без мирного соглашения под угрозой оказывалось разоблачение коммуникаций компании с государственными чиновники, правоохранительными органами, фармацевтическими компаниями и другими сторонниками коронавирусной цензуры.

Twitter заключил соглашение с Беренсеном не из-за раскаяния в своих действиях или заботы о журналистской свободе. Это было расчётливое решение, направленное на смягчение негативной реакции общественности.

Публикации Беренсона не раскрыли те документы, о которых переживали юристы, но их реакция указывает на то, что любые уступки для них лучше разоблачения.

Теперь Беренсон подал в суд на президента Байдена, советников Белого дома, гендиректора Pfizer Альберта Бурлу и члена правления Pfizer Скотта Готтлиба за организацию государственно-частной кампании цензуры против него.

В статье «Беренсон против Байдена: Потенциал и значение» мы писали:

Заговорщики подвергли Беренсона цензуре не потому, что он ошибался, а потому, что он был неудобен. Однако их трюк может вызвать обратный эффект. Иск Беренсона против Байдена может раскрыть ещё больше информации о времени пандемии, чем когда-либо могли раскрыть его публикации.
 
Разоблачения и показания Pfizer и Белого дома были бы самым ценным знанием за последние три года — знанием о властных структурах, управляющих локдаунами, цензурой, принудительной вакцинацией, закрытием школ, экономическими потрясениями, превышением государственных полномочий и слиянием корпораций с государством.

Последние публикации Беренсона подкрепляют этот потенциальный «обратный эффект». Сами того не зная, цензоры подвергли режим риску, когда забанили твит, который сам по себе был относительно несущественным. Теперь иск Беренсона может раскрыть внутреннее устройство цензурно-промышленного комплекса.

Открытия иска Миссури против Байдена (описанные здесь) достаточно поразительны. Они доказывают существование обширной, неустанной, намеренной, коммуникативной и эффективной гегемонии контроля, влияющей на новости и получение информации каждым человеком, пользующимся интернетом. Она всё ещё полноценно действует. Единственная разница заключается в том, что теперь мы о ней знаем.

Все указывает на то, что судебная система вынесет окончательное решение в пользу свободы слова, даже если это и произойдёт только в Верховном суде. Это не решает проблему сейчас и не гарантирует того, что государства и бизнес не продолжат заниматься этим в будущем. Но, по крайней мере, сейчас у нас есть основания надеяться, что Билль о правах не совсем мёртв.