Деньги — важнейший командный пункт любой экономики и, следовательно, любого общества. Как можно заметить, общество опирается на сеть добровольных обменов, также известных как «экономика свободного рынка»; эти обмены предполагают разделение труда, при котором производители яиц, гвоздей, лошадей, древесины и таких нематериальных услуг, как обучение, медицинское обслуживание и концерты, обмениваются своими товарами друг с другом. На каждом этапе этого обмена каждый участник получает неизмеримую выгоду, поскольку ему больше не нужно заниматься самообеспечением. В противном случае те немногие, кому удалось бы выжить, дошли бы до жалкого уровня существования.
Однако прямой обмен товаров и услуг, также известный как «бартер», безнадёжно непродуктивен за пределами самого примитивного уровня. И, действительно, каждое «примитивное» племя вскоре открывало огромную выгоду от выбора одного особенно оборотоспособного товара на рынке, пользующегося общим спросом, чтобы использовать его как «средство непрямого обмена». Если же конкретный товар широко распространён в употреблении в качестве средства обмена, то он называется «деньгами».
Денежный товар стал необходимым звеном в каждом из неисчислимых обменов в рыночной экономике. Вы продаёте свои услуги преподавания за деньги; затем используете эти деньги для покупки продуктов, печатных машинок или в качестве расходов на путешествия; производители всего этого, в свою очередь, используют деньги для оплаты труда своих работников, покупки оборудования и инвентаря, а также оплаты аренды своих помещений.
В качестве денег в человеческих обществах использовались многие полезные товары. Соль в Африке, сахар на Карибских островах, рыба в колониальной Новой Англии, табак в колониальном районе Чесапикского залива, раковины каури, железные мотыги и другие блага — что только не использовалось в качестве денег. Они не только служили средством обмена; они позволяли людям и коммерческим фирмам заниматься «подсчётами», необходимыми каждой развитой экономике.
Деньги обменивают и исчисляют с точки зрения валютных единиц и почти всегда в единицах веса. Табак, например, исчислялся в фунтах веса. Цены на другие товары и услуги могли быть определены в понятиях фунтов табака; определённая лошадь могла стоить на рынке восемьдесят фунтов. Затем коммерческая фирма могла рассчитать свои доходы или убытки за прошлый месяц; она могла выяснить, что её доход за прошлый месяц составил 1 000 фунтов, а расходы — 800 фунтов, т.е. прибыль равнялась 200 фунтов.
Золото или государственные бумаги
За всю историю лишь две ценности смогли обойти другие товары, и потому были выбраны на рынке в качестве денег: два драгоценных металла, золото и серебро (медь вступала в игру, когда один из драгоценных металлов был недоступен). Золото и серебро изобиловали тем, что можно назвать «денежными» качествами, сделавшими их выше всех остальных ценностей. Они были достаточно редки, чтобы их ценность была стабильной и высокой за единицу веса; что означает, что вам было бы достаточно даже небольших и лёгких кусочков золота или серебра для совершения повседневных транзакций; они также достаточно редки, что означает низкую вероятность их внезапного обнаружения или роста их предложения. Они долговечны, так что могут служить практически бесконечно и предоставлять безопасное «сохранение стоимости» на будущее. Золото и серебро также легко делимы, т.е. их можно делить на маленькие кусочки без потери ценности. К тому же, в отличие от, например, бриллиантов, они гомогенны, то есть одна унция золота будет равна по стоимости любой другой.
Универсальность золота и серебра в роли денег была отмечена первым великим финансовым теоретиком, выдающимся французским схоластом четырнадцатого века Жаном Буриданом, а затем неизменно подчёркивалась во всех обсуждениях денег вплоть до учебников по банковскому и денежному делу, пока западные государства не отменили золотой стандарт в 1930-х. Франклин Рузвельт решил не отставать от Европы и тоже отменил золотой стандарт в Соединённых Штатах в 1933 году.
Нет другого аспекта свободной рыночной экономики, который бы пережил больше пренебрежения и презрения со стороны «современных» экономистов, будь то откровенно этатистские кейнсианцы или предположительно выступающие за «свободный рынок» чикагисты, чем золото. Сейчас золото, не так давно провозглашённое основой и опорой любой надёжной денежной системы, регулярно осуждается как «фетиш» или, как в случае с Кейнсом, «варварская реликвия». Ну, в некотором смысле золото действительно является «реликвией» варварства — ни один достойный «варвар» не принял бы жалкие бумажки и банковские кредиты, которые мы, современные искушённые люди, наивно используем в качестве денег.
Но сторонники накоплений в золоте — не фетишисты; они не те карикатурные купцы, что перебирают горы золотых монет и зловеще хихикают. Скорее всего, они, напротив, понимают одну фундаментальную истину: золото и только золото является деньгами, обеспеченными свободным рынком и работающими людьми. Поскольку перед нами всегда стоит суровый выбор: золото или государство. Золото — это рыночные деньги, ценность, которая может поставляться при помощи выкапывания из земли и обработки; государство же поставляет ничего, по сути, не стоящие бумажные деньги или банковские чеки из чистого воздуха.
Кроме того, мы знаем, что все государственные операции расточительны, неэффективны и служат бюрократам, а не потребителям. Что предпочтительнее: обувь, произведённая конкурирующими частными фирмами на свободном рынке или огромной монополией федерального правительства? С функцией снабжения деньгами можно справиться не хуже государства. Но в случае с деньгами дела обстоят гораздо хуже, чем с обувью или любым другим товаром. Если государство производит обувь, её, по крайней мере, можно носить, даже если она будет дорогой, неудобной и не будет удовлетворять желания потребителей.
Деньги же отличаются от всех других товаров: при равных условиях рост объёмов обуви или разрабатываемых нефти и меди идёт обществу на пользу, поскольку помогает облегчить естественный дефицит. Но как только какой-то товар становится деньгами на рынке, увеличивать его объём не нужно. Поскольку единственное применение денег — это обмен и расчёт, больше долларов, фунтов или марок в обращении не может нести общественной пользы: они просто разбавляют обменную стоимость каждого существующего доллара, фунта или марки. Так что огромным благом является то, что золото и серебро — редкий товар, предложение которого сложно увеличить.
Но если государству удаётся установить бумажные банкноты или банковские кредиты в качестве денег, эквивалентных граммам или унциям золота, тогда государство, будучи главным поставщиком денег, получает возможность создавать деньги без затрат и по собственному желанию. В результате это «раздувание» объёма денежной массы разрушает ценность доллара или фунта, приводит к росту цен и вредит экономическим расчётам и механизмам рыночной экономики.
Как только государство начинает распоряжаться деньгами, оно естественным образом раздувает и разрушает стоимость валюты. Но чтобы понять это, необходимо изучить природу государства и создания денег.
На протяжении всей истории государствам хронически не хватало доходов. Причины должны быть ясны: в отличие от меня и вас государства не производят полезных товаров и услуг, которые они могли бы продать на рынке; вместо того, чтобы производить и продавать услуги, государства паразитируют на рынке и обществе. В отличие от любого человека и института в обществе, государство получает свои доходы при помощи принуждения, то есть налогообложения. В более старые и разумные времена король действительно мог получать достаточный доход от продукции своих частных земель и лесов, а также за счёт дорожных сборов. Для того чтобы государство достигло урегулированного налогообложения в мирное время, понадобилась многовековая борьба. И даже после установления налогообложения короли понимали, что не могут просто вводить новые налоги или повышать ставку старых сборов; если бы они это сделали, вспыхнула бы революция.
Контроль денежной массы
Но если налогообложения постоянно не хватает на предпочитаемый государством стиль расходов — как оно может восполнить разницу? Получив контроль над денежной массой или, откровенно говоря, занявшись фальшивомонетничеством.
В рыночной экономике мы можем получать деньги при продаже товара или услуги в обмен на золото или при получении подарка; единственный другой способ получить деньги — это участие в дорогостоящем процессе выкапывания золота из земли.
Фальшивомонетчик же — это вор, который пытается заработать на подделках, например, покрасив кусок латуни так, чтобы он выглядел как золотая монета. Если эту подделку сразу заметят, он не нанесёт никакого реального вреда, но пока его подделка остаётся незамеченной, фальшивомонетчик способен воровать не только у производителей товаров, которые он покупает. Ведь вводя в экономику фальшивые деньги, он способен воровать у всех, по сути лишая каждого человека стоимости его валюты. Воровство фальшивомонетчика разбавляет ценность каждой унции доллара или настоящих денег, и поэтому оно действительно более зловеще и поистине разрушительно, чем воровство грабителя; поскольку фальшивомонетчик грабит каждого в обществе и это воровство происходит тайно и скрытно, так что причинно-следственная связь не видна.
Недавно мы увидели пугающий заголовок: «Иранское правительство пытается разрушить экономику США, подделывая 100-долларовые купюры». Сомнительно, что аятоллы имели такие грандиозные цели; фальшивомонетчикам не нужно грандиозное обоснование для захвата ресурсов при помощи печатания денег. Но любое фальшивомонетничество действительно губительно и разрушительно, а также приводит к инфляции.
Но что мы в таком случае должны говорить, когда государство захватывает контроль над денежной массой, отменяет использование золота в качестве денег и назначает собственные напечатанные банкноты единственными деньгами? Иными словами, что мы должны говорить, когда государство становится легальным фальшивомонетчиком-монополистом?
И хотя подделка была обнаружена, главного фальшивомонетчика в Соединённых Штатах — Федеральную резервную систему — не осуждают как крупнейшего вора и разрушителя, а прославляют как мудрого управляющего нашей «макроэкономики» и агентство, на которое мы полагаемся в спасении нас от рецессий и инфляций, а также в определении процентных ставок, цен капитала и труда. Вместо того чтобы постоянно забрасывать тухлыми яйцами председателя Федеральной резервной системы, кем бы он ни был, импозантным Полом Волкером или глуповатым Аланом Гринспэном, его повсеместно приветствуют как мистера Незаменимого в экономике и финансовой системе.
Действительно, лучший способ проникнуть в тайны современной денежной и банковской системы — это понять, что государство и его центральный банк действуют точно так же, как и главный фальшивомонетчик, с очень похожими социальными и экономическими последствиями. Много лет назад, в дни, когда карикатуры ещё были смешными, New York Times опубликовал карикатуру на группировку фальшивомонетчиков, с нетерпением смотрящих на свой печатный станок, выдающий первую десятидолларовую купюру. «Да уж, — говорит один из них, — расходы населения в этом районе точно вырастут».
Так и происходит. Когда фальшивомонетчики печатают новые деньги, расходы растут в той сфере, в которой они хотят что-то приобрести: личные розничные товары для себя, а также займы и прочее «всеобщее благосостояние» в случае государства.
Но вытекающее из этого «процветание» поддельно; на деле же больший объём денег просто выкупает уже существующие ресурсы, так что цены растут. Более того, фальшивомонетчики и ранние получатели новых денег отбирают ресурсы у бедняг, находящихся ниже по цепочке получения новых денег или так их и не получивших.
Введение новых денег в экономику приводит к неизбежной цепной реакции; ранние получатели новых денег тратят больше и повышают цены, в то время как поздние их получатели, имеющие фиксированный заработок, обнаруживают, что цены на необходимые им товары бесконтрольно растут, а их доход отстаёт от них или остаётся неизменным. Иными словами, денежная инфляция не только повышает цены и уничтожает стоимость валюты; она также действует как одна огромная система экспроприации средств у поздних получателей самими фальшивомонетчиками и ранними получателями. Денежная экспансия — это крупнейшая схема скрытого перераспределения.
Когда же фальшивомонетчиком является государство, процесс подделки не просто «можно» обнаружить: он сам открыто о себе заявляет как о государственном денежном управлении ради общественного блага. Тогда денежная экспансия становится огромной схемой скрытого налогообложения, а налог ложится на плечи групп с фиксированным доходом, которые удалены от государственных трат и субсидий, и на бережливых людей, достаточно наивных и доверчивых, чтобы копить свои деньги и верить в стоимость валюты.
В результате мы оказываемся заточены в системе, где траты и долги поощряются, а бережливость и упорная работа, наоборот, не поощряются и даже наказываются. Более того, в выигрыше оказываются лоббистские группировки, политически близкие государству и способные давить на него так, чтобы новые деньги тратились на них, а их доходы росли быстрее, чем инфляция цен.
Так государственные контрактники, бизнес с политическими связями, профсоюзы и другие группы давления получают выгоду за счёт неосведомлённой и неорганизованной общественности.
