Массовое тюремное заключение политики «нулевого ковида»

Китайское правительство использовало пандемию, чтобы заполучить ещё больше власти. Результатом стала тоталитарная и антинаучная гуманитарная катастрофа

В прошлом декабре в Пекине за одну неделю умерло пять членов семьи Гуань Яо, включая его отца, тестя и бабушку. В интервью журналистам живущий в Калифорнии Гуань выглядел обессиленным и удручённым. Однако по причинам, которые понимают все в Китае, он осторожно подбирал слова. Избегая прямого упоминания китайского правительства, он говорил лишь о расплывчатых «них».

Сложно понять, — сказал Гуань, — почему они внезапно отменили все ограничения.

Если верить официальным документам китайского правительства, смерти пяти родственников Гуаня никак не были связаны с коронавирусом. Они, возможно, были заражены им, но государственные требования, тайные и не подлежащие сомнению, требовали от врачей придумывать другие причины смерти. Так, дядя Гуаня умер якобы от болезни Паркинсона, а его бабушка — от отказа почек.

За всё это время ни один гражданин Китая, страны с населением в 1,3 миллиарда человек, официально не умер от коронавируса. Волна коронавируса захлестнула города и деревни, оставляя в моргах горы трупов; крематории, работавшие днём не ночью, не могли удовлетворить спрос. Но, чтобы доказать свои успехи в борьбе против вируса, китайское правительство почти две недели настаивало на том, что от вируса никто не умер.

В этом нет ничего нового. С момента появления Covid-19 китайское правительство старательно контролировало показатели смертности, словно неверный муж, который сначала отвечает «нет» на все расспросы жены. Потом, когда отрицать факт измены уже невозможно, он старается по крайней мере преуменьшить масштаб преступления: «Ну ладно, но это было всего один или два раза» — нехотя признаёт он.

Ни одна жена не верит в такую ложь; не верят в неё и жители Китая. Сторонники же Коммунистической партии Китая стараются не переходить грань.

Цифры правительства не всегда точны, но нужно смотреть на положительную сторону, — сказал один мой знакомый бизнесмен, — Они сделали всё это ради нас.

Не то чтобы вам нужно беспокоиться о китайском правительстве. Оно не страдает от нехватки уверенности. В Китае орудуют полчища полицейских, как в форме, так и в штатском, обладающих достаточной способностью заставить людей верить правительству. Тайный полицейский как-то прямо сказал мне:

Даже если вы мне не верите, что вы с этим сделаете?

И мой знакомый такой не один. В Китае контролируемые государством СМИ и негласные пропагандисты не щадя сил воспевают политику предотвращения пандемии: «Спасибо, председатель Си! Спасибо Коммунистической партии!», «Наша политика одобрена людьми, и она выстоит проверку временем», «Государство три года нас защищало. Оно сделало всё возможное!».

За пределами Китая западные обозреватели используют формулировки вроде «хотя... но... однако», чтобы выразить свою зачастую полную поддержку: хотя политика Си и была слишком экстремальной, инициативы, описываемые People’s Daily как правильные, научные и эффективные, не только сократили распространение вируса, но и снизили уровень смертности намного сильнее, чем в других странах...

Но я просто не могу с этим согласиться. Как мне кажется, меры Си Цзиньпина имели очень мало общего с общественным здравоохранением. Они, скорее, были мастер-классом для диктаторов по теме «Как наиболее эффективно контролировать общество после катастрофы». Их главная цель — не защита жизни и здоровья людей, а защита и расширение его власти настолько, насколько возможно. Тоталитарная политика предотвращения пандемии не имеет никакой явной эффективности кроме принесения хаоса в жизни сотен миллионов людей. Она не заслуживает никакой похвалы. Она лишь является источником антинаучной гуманитарной катастрофы.

До 7 декабря 2022 года правительство Си продвигало политику «нулевого ковида», которая на деле была далеко не так благородна, как может показаться. По сути это была кампания массового тюремного заключения. В своей книге «Смертельно тихий город: настоящие истории из Уханя» я рассказываю, как китайское государство превратило Ухань, город с населением в 11 миллионов человек, в огромную и жалкую тюрьму.

А потом Си, очевидно, понял, что антипандемийные меры идут ему на пользу. Он начал упрямо продвигать эту политику по всей стране. Во многих местах всего один случай заражения (или даже ни одного такого случая) мог привести к полному локдауну района или даже целого города, перекрытию транспортного сообщения, закрытию магазинов и заключению жителей за несколькими заборами с колючей проволокой. Никто не мог выйти из дома даже за едой и медицинской помощью.

Но китайскому государству нужно было ещё больше власти. Теперь для того чтобы врываться в жилища людей не был нужен никакой ордер. Тысячи и десятки тысяч людей можно было в любое время насильно изолировать и перевести в учреждения, напоминающие концентрационные лагеря, где нет ни нормальной еды, ни хоть какого-то личного пространства. Если кто-то окажется достаточно смелым для сопротивления, на него неумолимо обрушится наказание: полицейским, государственным служащим и так называемым волонтёрам, зачастую одетым в полностью белые СИЗ, не нужно никакого разрешения для того, чтобы окружить и начать избивать свою жертву, которую затем утащат в тюрьму или публично унизят.

На нашумевшей фотографии от 17 ноября 2022 года изображены две молодые девушки, которых избивают и унижают после того, как они предположительно отказались подчиняться офицерам по предотвращению пандемии: одна лежит ничком со связанными руками и ногами; другую же заставили встать на колени со связанными руками:

Наказания настигали не только предполагаемых нарушителей. В пучину затягивало целые семьи. В мае 2022 года в Шанхае полиция угрожала юноше, спокойно выразившему несогласие, тем, что «его наказание отразится на его семье на три поколения вперёд». Молодой человек же громко и ясно ответил: «Мы последнее поколение, спасибо!».

Китайская политика предотвращения пандемии привела к бесчисленным смертям и трагедиям: заболевшие пожилые люди кончали с собой из-за невозможности получить медицинский уход; молодёжь прыгала со зданий, потому что не могла зарабатывать на жизнь; нерождённые дети умирали в утробах матерей, пока те ждали лечения. Когда 24 ноября 2022 года в многоквартирном доме в городе Урумчи на западе страны вспыхнул пожар, политика предотвращения пандемии превратила жилые районы в тюрьмы, не позволяющие пожарным бригадам получить к ним доступ. Жители пытались скрыться от пламени. Десять человек погибло, многие пострадали.

7 декабря, две недели спустя, правительство неожиданно развернулось на 180 градусов. Никаких больше локдаунов для целых городов, никаких обязательных ПЦР-тестов. По сути, вообще никаких эффективных мер регулирования. Это было похоже на то, как специалист по борьбе с наводнениями открывает шлюзы и, стоя на возвышенности, холодно наблюдает за тем, как бушующий поток устремляется к городам и деревням.

В последующие дни умерло бесчисленное число людей, включая уважаемых учёных, журналистов, режиссёров, знаменитостей и даже нескольких высокопоставленных чиновников Компартии и военнослужащих. Даже в таком богатом городе, как Шанхай, наблюдалась значительная нехватка лекарств, включая самые простые средства от температуры и обезболивающие. Больницы были переполнены. Врачи и медсёстры, некоторые из которых сами были заражены, справлялись с причитающими и стонущими от боли пациентами, заполняя горы свидетельств о смерти.

Тогда умерли и родственники Гуань Яо. Смертей было так много, что стоимость кремации выросла вдвое и втрое. Его семья потратила 30 000 юаней (около 4 300 долларов) на кремацию его отца. Его бабушке пришлось ждать кремации 10 дней. Больницы и морги были заполнены телами. Во многих городах местные власти использовали холодильники для морепродуктов и мяса для того, чтобы вместить огромное количество трупов.

А ведь были ещё и отдалённые посёлки и деревни, которые на карте Китая похожи на крошечную трещину в Марианской впадине, куда не попадает свет и куда никогда не достаёт доброта партии. Согласно исследованиям гражданских журналистов, многие деревни переживают широкое распространение заболевания фактически без каких-либо лекарств. Обнищавшие фермеры, как их предки из Каменного века, ищут спасения в лечебных травах. Некоторые из них никогда не слышали о коронавирусе или штамме омикрон и понятия не имеют, как их лечить. Они считают, что отвар из груш может подавлять кашель; это всё, что у них есть для борьбы с вирусом, а в некоторых отдалённых деревнях пожилые люди с трудом стряхивают листья и цветы с деревьев локвы, веря, что они спасут им жизнь.

Однако бесконечной волны смерти и страданий не хватило, чтобы доказать правительству Си, что оно совершило ошибку. Более того, партийные чиновники устраивают грандиозные торжества и публикуют множество статей с поздравлениями самих себя. Они знают, что в автократическом обществе правдой будет то, что они скажут.

Четыре месяца назад Си нарушил условности и пошёл на третий срок. Вскоре он, как и председатель Мао Цзэдун, станет, по сути, пожизненным императором. За последние 10 лет и в особенности за три года пандемии этот самоуверенный писатель (Си опубликовал более 100 книг) и правитель окончательно продемонстрировал свою готовность жертвовать жизнями. Сколько ещё страданий от рук Си переживёт Китай и весь мир?

На праздновании Нового года Си появился на телевидении, одетый в тёмно-синий костюм с красным галстуком. Он косо улыбнулся и произнёс фразу, которой сам, наверное, не верит: «Мы всегда настаивали на первостепенности народа и его жизни».

Несколько дней спустя китайское правительство вступило в новую фазу переговоров с Pfizer. Последние три года оно отказывалось импортировать эффективные западные вакцины и лекарства от коронавируса, продвигая местные вакцины и травяные отвары.

Последний этап переговоров, которые, как многие считают, были просто показухой, ожидаемо провалился, потому что КПК утверждает, что Paxlovid для них слишком дорогой. Гендиректор Pfizer Альберт Бурла ответил на это:

У них вторая крупнейшая экономика в мире. Не думаю, что они должны платить меньше Сальвадора.

Вслед за этим в Китае разразились бурные обсуждения, в ходе одного из которых мой друг высказал точку зрения, как нельзя более точно описывающую ситуацию:

Дело не в цене вакцин. Дело в том, что для китайского правительства наши жизни не стоят денег.