Приговор Стиву Бэннону как наглядная иллюстрация преступности Нового режима
Кампания администрации Байдена по криминализации политической оппозиции идёт полным ходом: в позапрошлую пятницу суд приговорил бывшего главного стратега Белого дома Стива Бэннона к четырём месяцам тюремного заключения за «преступное неуважение к Конгрессу».
Бэннон станет первым человеком, который будет заключён в тюрьму за неуважение к Конгрессу за более чем полвека. Ему также грозит штраф в размере 6 500 долларов за отказ прийти по повестке на показательный процесс о «штурме» Капитолия 6 января.
Старший советник при президентстве Трампа присоединяется к длинному списку фигур, уличённых в неуважении к Конгрессу, включая Эрика Холдера, Лоис Лёрнер и Джанет Рино. Разумеется, суд проигнорировал, что ни один из этих деятелей не был приговорён к тюремному заключению за подобное «преступление», а сам Бэннон даже не участвовал в протестах 6 января. Цель специальной комиссии не в том, чтобы фактически расследовать события, связанные с протестом, а в том, чтобы наказать политических противников Демократической партии и лично Дональда Трампа.
Было бы пустой тратой времени перечислять бесчисленное множество функционеров из Вашингтона, совершивших гораздо более серьёзные преступления, включая фабрикацию доказательств и прямую ложь Конгрессу, и, тем не менее, не представших перед судом. В конце концов, эти люди защищены своей преданностью «глубинному государству», а Бэннон открыто объявил себя его врагом — и не может, считают они, за это не поплатиться.
От обыска ФБР в резиденции Трампа в Мар-а-Лаго до массовых арестов мирных протестующих против абортов — посыл ясен: федеральная система правосудия теперь является лишь инструментом наказания политических противников администрации Байдена. Избирательная фиксация нарушения, за которое никто не был заключён в тюрьму с 1940-х годов, — это не лицемерие, а установление постоянной политической и правовой иерархии, выставленной на всеобщее обозрение.
Раньше наш правящий класс мог полагаться на иллюзию двух конкурирующих политических фракций, чтобы скрыть природу власти в Соединённых Штатах. Демократы могли передавать формальную власть Республиканской партии каждые несколько избирательных циклов, зная, что их контроля над прессой, университетами и несменяемыми бюрократами в Вашингтоне будет достаточно для того, чтобы не дать консерваторам внести хоть какие-то устойчивые изменения.
Это стало в полной мере очевидно во время первого президентского срока Трампа. Несмотря на планы Трампа и Бэннона радикально изменить статус-кво в Вашингтоне, администрация с самого начала была парализована безжалостными атаками СМИ снаружи и постоянными бюрократическими предательствами изнутри. Как выразился сам Бэннон:
Административное государство существует не для того, чтобы подтверждать ваши победы. Они здесь, чтобы победить, в первую очередь, вас, но даже если вы каким-то образом выиграете, они останутся, чтобы не дать вам управлять.
И Трамп, и Бэннон публично заявляли о своём намерении полностью реформировать федеральную бюрократию, если им дадут второй шанс, и это — прямая угроза, направленная на истинный центр принятия решений в Вашингтоне.
Тем временем многие республиканцы на выборных должностях обратились к кабельным новостям и социальным сетям, чтобы предупредить об «опасном прецеденте» приговора Бэннону. Но это не принесёт никакой пользы. Они верят, что левые всё ещё выступают за объективную и политически нейтральную систему правосудия, хотя со стороны более чем очевидно, что они, скорее, видят в таком нейтралитете устаревший пережиток прошлого и угрозу своему правлению.
В теории, естественный ритм демократии, похожий на качающийся слева направо маятник, должен ограничивать амбиции выборных должностных лиц. Никто не хочет создавать супероружие, которое неизбежно будет вынужден передать своим смертельным врагам. Но систематическое преимущество, полученное левыми благодаря их постоянному контролю над глубинным государством, помогло им безопасно передавать всё больше и больше власти федеральному правительству, не опасаясь столкнуться с последствиями, когда их противники придут к власти.
Как я уже писал ранее, контролируя институты, выпускающие будущих бюрократов, левые контролируют идеологию, которая будет определять решения технократии, независимо от того, кто её контролирует на бумаге. Поэтому прогрессистов больше не волнует, какой прецедент создаст их преследование Бэннона, потому что они уверены, что никогда не потеряют власть полностью.
Джо Байден в своей недавней речи «Битва за душу нации» тоже присоединился к средствам массовой информации и остальной части Демократической партии, открыто назвав сторонников Трампа «террористами». Теперь знаменитости и политические эксперты регулярно утверждают, что голосование за демократов — единственный способ защитить «нашу демократию» от «фашистской» угрозы со стороны Республиканской партии и правых в целом.
Цель подобной эскалации риторики шокирующе очевидна. Она призвана оправдать политическое преследование тех, кто выступает против режима, и устанавливает неформальное однопартийное государство. Однако Республиканской партии или даже среднему стороннику Трампа всё ещё трудно признать, насколько всё плохо. В конце концов, это Америка, страна, управляемая законами, с Конституцией, призванной ограничить власть правительства и защитить права своих свободных граждан. Такие вещи не могут происходить в Соединённых Штатах... разве что они уже происходят, несмотря на всё вышеперечисленное.
Федеральный Левиафан накопил невообразимое ранее количество власти. Мы подошли к моменту, когда государство может остановить экономику, закрыть школы, заключить протестующих в тюрьмы и провести чистку в армии во имя общественного здравоохранения. Никто из тех, кто накапливает такую власть, просто не передаёт её своему смертельному врагу, что бы там ни говорил 51% плебеев.
Демократы видят в республиканцах и их сторонниках экзистенциальную угрозу и пойдут на всё, чтобы не допустить их к власти. Они уверовали в собственную пропаганду и регулярно утверждают, что избрание любого президента от Республиканской партии будет означать возвращение рабства, убийство женщин и преследование всех видов меньшинств.
Подобная безрассудная риторика сейчас распространена как среди избранных должностных лиц, так и среди политических комментаторов, и она оставляет очень мало места для переговоров или поиска точек соприкосновения. Что не может быть оправдано в стремлении победить такое зло? Как могло какое-либо правительство позволить партии и населению, столь стремящимся к разрушению священных демократических норм и гражданских прав, продолжать действовать на законных основаниях через свободные и честные выборы?
Хотя приговор Стиву Бэннону и представляет собой поразительный пример политизации американской системы правосудия, продолжающейся уже много лет, главная проблема сейчас заключается не в этом, а в том, что в связи с событиями 6 января Специальный комитет Палаты представителей вслед за Бэнноном вызвал в суд и Дональда Трампа. И тюремный срок, вынесенный Бэннону за неуважение к Конгрессу, является неприкрытой угрозой, направленной непосредственно на Трампа, но не только на него.
Такие люди, как Трамп, как Бэннон, как ваш отец в кепке MAGA — слишком опасны, чтобы участвовать в демократии, и левым не терпится дать нам понять, что именно они теперь решают, кто будет иметь право голоса в американском политическом процессе.
Если демократы могут пригрозить бывшему президенту и вероятному кандидату от Республиканской партии на 2024 год тюремным заключением за неуважение абсурдного показательного процесса и выйти сухими из воды, то кто вне их зоны досягаемости? Кажется, надежды на верховенство закона вскоре могут рухнуть прямо на наших глазах.
Политическое преследование диссидентов демократическим истеблишментом — это не нарушение норм, а установление новых норм. Это двухуровневая система, где те, кто служит Режиму, имеют один набор законов и прав, а те, кто выступает против него — другой.
В настоящее время Бэннон находится на свободе и ведёт процесс обжалования своего приговора, но если его посадят в тюрьму, он будет отбывать срок в качестве политического заключенного, что становится пугающе распространённым явлением в нашей «либеральной демократии».
И пока консерваторы заняты жалобами на «лицемерие» и «опасные прецеденты», левые открыто дают понять, что оппозиция их программе слишком опасна, чтобы допускать её до общественности.
Это ведь теперь «их» Демократия, и её надо защищать любой ценой.
