Слитые документы описывают планы Министерства внутренней безопасности по борьбе с дезинформацией
Министерство внутренней безопасности уже долгое время незаметно расширяет список мер по ограничению якобы «опасных» высказываний, — обнаружило расследование Intercept. Годы служебных записок МВБ, электронные письма и документы, полученные из утечек продолжающегося судебного разбирательства, а также публичные документы свидетельствуют о расширяющихся попытках агентства повлиять на технологические платформы.
Эта работа, большая часть которой остаётся неизвестной для американской общественности, стала более очевидной в этом году, когда МВБ объявило о создании нового «Совета управления дезинформацией»: совета, созданного для того, чтобы бороться с мизинформацией (ложной информацией, распространяемой не специально), дезинформацией (ложной информацией, распространяемой специально) и малинформацией (фактической информацией, распространяемой без контекста и с недобрыми намерениями), предположительно угрожающими интересам США.
Хотя Совет и широко обсмеяли, немедленно сократили, а затем закрыли за несколько месяцев, другие подобные инициативы всё ещё развиваются, а МВБ фокусируется на мониторинге социальных сетей, так как их изначальные полномочия (по борьбе с террором) сошли на нет.
С помощью тайного давления на частные платформы правительство США попыталось изменить онлайн-дискурс. Согласно протоколам заседаний и другим документам, приобщённым к иску, поданному генеральным прокурором Миссури республиканцем Эриком Шмиттом, который также выдвигается в Сенат, обсуждения варьировались от масштаба и объёма вмешательства государства в онлайн-дискурс до механизмов упорядочивания запросов на удаление ложной или намеренно вводящей в заблуждение информации.
Платформам нужно привыкнуть к правительству. Очень интересно, насколько нерешительными они остаются, — написал в феврале Мэтт Мастерсон, топ-менеджер Microsoft и бывший чиновник МВБ, Джен Истерли, бывшей главе МВБ.
На мартовской встрече Лора Демлоу, чиновница из ФБР, предупредила, что распространение антиправительственной информации в социальных сетях может подорвать поддержку правительства США. Согласно записям дискуссии, которую посетили топ-менеджеры Twitter и JPMorgan Chase, Демлоу подчеркнула, что «нам нужна инфраструктура медиа, которая будет нести ответственность».
Мы ни с кем не координируем свои решения о модерации контента, и мы независимо оцениваем контент в соответствии с правилами Twitter, — написал спикер Twitter в заявлении для Intercept.
Для государственных служащих также существует формальный процесс прямого помечания контента на Facebook и в Instagram и запрашивания его регулирования или подавления через специальный портал на Facebook, для которого нужна только электронная почта правительства или правоохранительных органов. На момент написания статьи «система запрашивания контента» на facebook.com/xtakedowns/login всё ещё онлайн. МНД и Meta, родительская компания Facebook, не ответили на запрос о комментарии. ФБР от комментариев отказалось.
Миссия МВБ по борьбе с дезинформацией, начавшаяся с опасений по поводу влияния России на президентские выборы 2016 года, окончательно оформилась во время выборов 2020 года и вокруг политики вакцинации во время пандемии коронавируса. Собранные Intercept документы из различных источников, включая действующих чиновников и общедоступные отчёты, раскрывают развитие более активных мер МВБ.
Согласно черновой копии отчёта о внутренней безопасности, выпускаемого МВБ каждые четыре года, ведомство планирует нацелиться на «неверную информацию» по широкому спектру тем, включая «истоки пандемии коронавируса и эффективность вакцин, расовую справедливость, вывод войск США из Афганистана и характер поддержки Украины США».
Эта проблема особенно остро стоит в маргинализированных сообществах, — заключает отчёт. — Они часто становятся объектами ложной или вводящей в заблуждение информации, например, ложной информации о процедуре голосования, нацеленной против цветного населения.
Включение в этот список вывода войск США из Афганистана особенно примечательно, учитывая тот факт, что республиканцы в Палате представителей пообещали расследовать его, если получат большинство на промежуточных выборах. «В сравнении с этим Бенгази кажется гораздо более мелкой проблемой», — сказал республиканец из Луизианы Майк Джонсон, член комитета по делам вооружённых сил, добавив, что поиск ответов «будет их главным приоритетом».
Государственное определение дезинформации не было чётко сформулировано, и по природе своей субъективный характер того, что она собой представляет, предоставляет МВБ широкие возможности для принятия политически мотивированных решений о том, что такое «опасные высказывания».
МВБ оправдывает эти цели, вышедшие далеко за пределы его изначальной компетенции по борьбе с иностранными угрозами и теперь охватывающие дезинформацию, исходящую изнутри страны, утверждая, что террористические угрозы могут «усугубляться с помощью мизинформации и дезинформации, распространяемой онлайн».
Но похвальная цель защиты американцев слишком часто используется как прикрытие для политических манёвров. Так, в 2004 году чиновники МВБ столкнулись с давлением со стороны администрации Джорджа Буша, требующей повысить национальный уровень угрозы терроризма, чтобы повлиять на избирателей перед выборами, — утверждает бывший глава МВБ Том Ридж. Американские чиновники постоянно лгут по многим вопросам: от причин войн во Вьетнаме и Ираке до роли Национальных институтов здравоохранения в финансировании исследований коронавируса в Институте вирусологии в Ухани.
Всё это, однако, не помешало правительству США попытаться стать арбитром в определении того, что собой представляет ложная или опасная информация на темы политического характера.
Ранее в этом году губернатор-республиканец Рон ДеСантис принял закон, известный среди его сторонников как «Остановите WOKE», запрещающий частным работодателям проводить на рабочих местах тренинги о том, что человек «привилегирован» или «угнетён» на основе его или её расы, цвета кожи, пола или национального происхождения.
Противники этого закона утверждают, что он подавляет высказывания, которые считает оскорбительными. Фонд индивидуальных прав и самовыражения (FIRE) подал в суд на ДеСантиса, обвиняя его в «антиконституционной цензуре». Федеральный судья временно ограничил действие части закона, постановив, что он нарушил первую поправку в отношении работников.
Законодатели Флориды имеют право считать слова истцов «отвратительными». Но, согласно нашей конституции, «средство защиты» от отвратительных слов — это больше слов, а не принуждение к молчанию, — написал судья Марк Уолкер, осуждая закон.
Степень влияния инициатив МВБ на ежедневные ленты в соцсетях американцев неясна. Во время выборов 2020 года правительство пометило множество публикаций как подозрительные, и многие из них были удалены, — сказано в документах, приведённых в иске генерального прокурора Миссури. А в отчёте 2021 года Сотрудничества честных выборов в Стэнфорде выяснилось, что из почти 4 800 помеченных публикаций технологические платформы приняли меры по 35% из них: посты удалили, добавили на них пометку или отправили их в софтблок (т.е. пользователи увидят контент только после того, как закроют окно с предупреждением). Исследование проводилось «в консультации с АКЗИ» — Агентством по кибербезопасности и защите инфраструктуры.
До выборов 2020 года технологические компании, включая Twitter, Facebook, Reddit, Discord, Wikipedia, Microsoft, LinkedIn и Verizon Media ежемесячно встречались с ФБР, АКЗИ и другими государственными представителями. Согласно NBC News, эти встречи были частью продолжающейся инициативы по обсуждению того, как фирмы будут справляться с мизинформацией во время выборов.
Более активные действия по борьбе с дезинформацией начались в 2018 году, после громких случаев взлома американских фирм. Тогда Конгресс принял, а президент Дональд Трамп подписал Закон о создании агентства по кибербезопасности — нового крыла МВБ, занимающегося защитой критической национальной инфраструктуры. В отчёте управления генерального инспектора МВБ от августа 2022 года описаны стремительные шаги в сторону контроля над дезинформацией.
Изначально АКЗИ гордилось своей «миссией» слежки за обсуждениями в соцсетях, «направляя опасения по поводу дезинформации» частным платформам.
В 2018 году тогдашний секретарь внутренней безопасности Кирстен Нильсен создала рабочую группу по борьбе с иностранным влиянием в ответ на дезинформацию о выборах. Эта рабочая группа, включающая в себя членов АКЗИ и её Управление разведки и анализа, подготовила «разведданные об угрозах» в связи с выборами и сообщила о них платформам и правоохранительным органам. В то же время МВБ начало сообщать социальным сетям о связанной с выборами дезинформацией, появляющейся на платформах.
В 2019 году МВБ создало отдельное подразделение под названием Подразделение иностранного влияния и вмешательства, чтобы собирать более детализированные разведданные о дезинформации, — говорится в отчёте генерального инспектора. В том году в штате ведомства появилось 15 новых сотрудников с полной и частичной занятостью, занимающихся анализом дезинформации. В 2020 году, согласно Оценке угрозы национальной безопасности, опубликованной исполняющим обязанности секретаря Чадом Вульфом, оно стало уделять внимание и дезинформации, связанной с коронавирусом.
Этот аппарат протестировали во время выборов 2020 года, когда АКЗИ начало работать с другими членами разведывательного сообщества США. Сотрудники Управления разведки и анализа посещали «еженедельные телеконференции по координации разведывательного сообщества в борьбе со связанной с выборами дезинформацией». Согласно отчёту разведорганов, после выборов встречи продолжались каждые две недели.
В электронной переписке между чиновниками МВБ, Twitter и Центром Интернет-безопасности описан процесс рассмотрения таких запросов на удаление в период до ноября 2020 года. Протоколы заседаний показывают, что технологические компании обязывались «рассматривать сообщения и быстро на них отвечать, удаляя мизинформацию с платформы, когда это возможно». На практике это часто означало, что чиновники избирательных органов отправляли примеры потенциальных форм дезинформации в АКЗИ, которое затем пересылало их социальным сетям для получения ответа.
После избрания Джо Байдена смещение фокуса на дезинформацию продолжилось. В январе 2021 года АКЗИ заменило рабочую группу по иностранному влиянию командой по «мизиноформации, дезинформации и малинформации», созданной для «обеспечения большей гибкости». Теперь их сфера деятельности расширилась далеко за пределы дезинформации со стороны иностранных правительств. Согласно одному из чиновников АКЗИ, процитированному в отчёте разведорганов, команда МДМ «борется со всеми видами дезинформации, чтобы быстро реагировать на текущие события».
Джен Истерли, назначенная Байденом на пост директора АКЗИ, быстро дала понять, что она продолжит перераспределять ресурсы агентства на борьбу с распространением опасных форм информации в социальных сетях.
Можно утверждать, что мы находимся в бизнесе критической инфраструктуры, и самая критическая инфраструктура — это наша когнитивная инфраструктура, так что выстраивание сопротивления мизинформации и дезинформации, как я считаю, невероятно важно, — сказала Истерли на конференции в ноябре 2021 года.
Сфера деятельности АКЗИ постепенно расширялась, чтобы охватить больше тем, которые, по его мнению, относятся к критической инфраструктуре. В прошлом году Intercept сообщал о существовании серии полевых разведывательных отчётов МВБ, предупреждающих об атаках на вышки сотовой связи, связанных со сговором террористов, считающих, что вышки 5G распространяют коронавирус. Один из разведывательных отчётов отмечал, что эти конспирологические теории «провоцируют атаки на коммуникационную инфраструктуру».
АКЗИ защищает свои расширяющиеся полномочия по мониторингу социальных сетей, заявляя, что «когда АКЗИ уведомляет платформу о дезинформации, платформа может независимо решить, удалять или модифицировать этот пост». Но, как показывают документы иска Миссури, цель АКЗИ состоит в том, чтобы заставить платформы более оперативно реагировать на его предложения.
В конце февраля Истерли написала Мэтью Мастерсону, представителю Microsoft, который раньше работал в АКЗИ, что она «пытается добиться ситуации, в которой федералы смогут работать с платформами для лучшего понимания трендов мизинформации и дезинформации, а соответствующие агентства смогут предотвратить/опровергнуть их».
Записи встреч Совещательного комитета по кибербезопасности АКЗИ, главного комитета, занимающегося политикой дезинформации, демонстрируют постоянные попытки расширить сферу применения инструментов агентства по борьбе с дезинформацией.
В июне тот же Совещательный комитет МВБ при АКЗИ (включающий в себя главу отдела правовой политики, доверия и безопасности Twitter Виджаю Гадде и профессора Вашингтонского университета Кейт Старбёрд) подготовил отчёт для директора АКЗИ, призывающий к расширению роли агентства в формировании «информационной экосистемы».
Этот отчёт призывал агентство тщательно мониторить «социальные сети всех размеров, мейнстримные медиа, кабельные новости, гиперпартийные медиа, разговорные шоу по радио и другие онлайн-ресурсы». Он утверждал, что агентству необходимо предпринять меры по остановке «распространения ложной и вводящей в заблуждение информации», уделяя особое внимание информации, подрывающей «ключевые демократические институты, такие как суды, финансовая система или меры общественного здравоохранения».
В отчёте сказано, что для достижения этих целей АКЗИ нужно вложиться во внешние исследования, чтобы оценить «эффективность вмешательства», и, в частности, изучить, как можно бороться с предположительной дезинформацией и как быстро распространяются сообщения. Джефф Хейл, директор Инициативы по обеспечению безопасности выборов в АКЗИ, рекомендовал использовать сторонние некоммерческие организации по обмену информацией в качестве «информационного центра, чтобы избежать видимости государственной цензуры».
В прошлый четверг, сразу после завершения сделки миллиардера Илона Маска по покупке Twitter, Гадде уволили из компании.
Однако администрация Байдена действительно попыталась сделать часть этой инфраструктуры публичной в апреле 2022 года с объявлением создания Совета управления дезинформацией. Конкретные функции этого совета и то, как он будет выявлять МДМ и бороться с ней, так и не было озвучено.
Совет немедленно столкнулся с негативной реакцией всего политического спектра.
Кто здесь считает, что государство должно добавить в свой список задач определение того, что правда, а что — дезинформация? И кто считает, что государство способно говорить правду? — написал медиа-критик Politico Джек Шейфер. — Наше правительство производит ложь и дезинформацию в промышленных масштабах, оно всегда этим занималось. Оно чрезмерно засекречивает критически важную информацию, чтобы помешать своим гражданам стать мудрее. Оно платит тысячам пресс-секретарей, чтобы они играли в прятки с фактами.
Секретарь внутренней безопасности Алехандро Майоркас намекнул на широкий размах полномочий агентства по борьбе с дезинформацией, когда заявил в комитете внутренней безопасности и правительственных дел Сената, что роль этого Совета (который на тот момент сократили до «рабочей группы») состоит в том, чтобы «фактически разработать руководство, стандарты и защитные механизмы для того, чтобы работа, проводящаяся уже почти 10 лет, не нарушала свободу слова людей, право на частную жизнь, гражданские права и свободы».
Честно говоря, меня обескуражило то, что работа по дезинформации, которая ведётся на протяжении многих лет во многих независимых администрациях, не была оснащена никакими защитными механизмами, — добавил он.
В августе МВБ в конце концов отказалось от идеи Совета управления дезинформацией. Пока сторонники свободы слова радовались роспуску Совета, другие усилия правительства по уничтожению дезинформации не только продолжились, но и расширились, включив в себя дополнительные подведомства МВБ, такие как Погранично-таможенная служба, которая «определяет, верна ли распространяемая в Facebook и Twitter информация о компонентах товара». Другие агентства, такие как Служба иммиграционного и таможенного контроля и Управление технологий (в чьи обязанности входит «выяснение того, являются ботами или людьми аккаунты в социальных сетях и как вызванный ботами хаос влияет на поведение людей») и Разведывательная служба также расширили свои компетенции, чтобы включить дезинформацию, — сказано в отчёте генерального инспектора.
Черновая копия Четырёхгодичного обзора национальной безопасности от 2022 года, с которой ознакомился Intercept, также подтверждает, что МВБ считает проблему борьбы с дезинформацией и мизинформацией растущей частью своих обязанностей. В то время как «контртерроризм остаётся первой и самой важной миссией министерства», отмечается в документе, «работа агентства над этими миссиями постоянно развивается и является динамичной» и теперь должна адаптироваться под террористические угрозы, «обостряемые мизинформацией и дезинформацией, распространяемой онлайн», в том числе «местными склонными к насилию экстремистами».
Для этого черновик обзора призывает МВБ «воспользоваться современными технологиями анализа данных и нанять и обучить квалифицированных специалистов для лучшего понимания того, как субъекты угроз используют онлайн-платформы, чтобы создавать и распространять токсичные нарративы, предназначенные для побуждения и подстрекательства к насилию, а также работать с НКО и другими представителями гражданского общества, чтобы повысить устойчивость к воздействию ложной информации».
Широкое понимание термина «субъект угрозы» как кого-то, представляющего опасность для расплывчато определённой критической инфраструктуры (настолько широкой сферы, что в неё входит правительство, общественное здравоохранение, выборы и финансовые рынки), вызвало беспокойство среди гражданских либертарианцев.
Независимо от политических убеждений, у всех нас есть веские причины для беспокойства из-за попыток государства надавить на частные социальные сети и заставить их приходить к предпочитаемым государством решениям о том, какой контент мы можем видеть онлайн, — считает Адам Голдштейн, вице-президент по исследованиям в FIRE.
Любые правительственные запросы к социальным сетям о пересмотре или удалении определённого контента должны совершаться предельно прозрачно, — добавил он.
Расширение полномочий МВБ в борьбе с мизинформацией, дезинформацией и малинформацией представляет собой важную стратегическую перестройку агентства, основанного в 2002 году в ответ на атаки 9/11 и для координации разведывательных операций и операций по внутренней безопасности в правительстве. В то же время ФБР выделило тысячи агентов на борьбу с терроризмом, выстраивая сети информаторов и проводя разведывательные операции, чтобы предотвратить похожие атаки.
Но с ростом социальных сетей традиционные формы терроризма со стороны Аль-Каиды и им подобных стали развиваться, и теперь группировки вроде Исламского государства пользуются и такими платформами, как Facebook, чтобы рекрутировать и радикализировать новых членов. По началу сопротивлявшиеся правительству техногиганты начали вскоре близко сотрудничать с ФБР и МВБ, чтобы мониторить и удалять аккаунты, связанные с ИГИЛом.
Директор ФБР Джеймс Коми заявил Комитету Сената по разведке, что правоохранительным агентствам необходимо быстро «адаптироваться и противостоять новым вызовам» со стороны террористов, умело раскручивающихся через социальные сети. Разведывательные агентства поддержали новые начинания, призванные мониторить большой поток информации в социальных сетях, чтобы лучше понимать возникающие нарративы и риски.
С момента создания министерства более пятнадцати лет назад его полномочия не были пересмотрены, — предупреждал Комитет Сената по внутренней безопасности в 2018 году. — С изменением ландшафта угрозы министерство скорректировало свою организацию и деятельность так, чтобы бороться с возникающими угрозами и обеспечивать национальную безопасность США. Это изменение обязанностей и организации министерства, включая структуру и работу штаба МВБ, никогда не было закреплено в законе.
Военное поражение сил ИГИЛа в Сирии и Ираке, а также вывод войск из Афганистана лишило аппарат внутренней безопасности цели. Тем временем, появилась новая «угроза». Предположение о том, что российские агенты распространяли на Facebook дезинформацию, изменившую результаты выборов 2016 года в пользу Дональда Трампа, привело к формированию рабочей группы по иностранному влиянию в ФБР — команды, занятой предотвращением иностранного вмешательства в американские выборы.
Согласно протоколам заседаний от марта, в этом году рабочая группа ФБР по иностранному влиянию включает в себя 80 человек, занятых борьбой с «подрывной информацией, используемой для того, чтобы посеять разногласия между населением и правительством».
Министерство положит начало инициативам по повышению осведомлённости граждан о кампаниях дезинформации, нацеленных на них, путём предоставления им инструментов, необходимых для идентификации и пресечения распространения информационных операций, направленных на продвижение радикализации в сторону насильственного экстремизма или мобилизации для насилия, — сказал исполняющий обязанности секретаря внутренней безопасности Кевин МакАлинан в сентябре 2019 года в стратегической программе ведомства.
МВБ также начало расширять сферу своего наблюдения так, чтобы в неё вошёл широкий спектр внутренних факторов, считающихся потенциальными угрозами для радикализации и восстания. Опрошенный Intercept сотрудник ФБР описывал, как летом 2020 года в самый разгар протестов из-за Джорджа Флойда его перевели с обычной работы по борьбе с иностранными разведывательными службами на мониторинг аккаунтов американцев в социальных сетях. (Сотрудник, не имея полномочий говорить об этом публично, рассказал это на условиях анонимности).
В служебной записке от июня 2020 года под названием «Действия по устранению угрозы внутренних террористов и экстремистов», подготовленной МВБ для Вульфа, исполняющего обязанности секретаря внутренней безопасности Трампа, описаны планы «расширить обмен информацией с технологическим сектором», чтобы «идентифицировать кампании дезинформации, используемые субъектами ВТ [внутреннего терроризма] для подстрекательства к насилию против инфраструктуры, национальных, расовых и религиозных групп и индивидов».
Записка описывает планы работы с партнёрами из частного технологического сектора для обмена несекретной информацией МВБ о «субъектах ВТ и их тактиках», чтобы платформы могли «эффективно использовать собственные инструменты для обеспечения выполнения соглашений/условий пользования и удалять контент ВТ».
Байден тоже поставил эти усилия в приоритет. В прошлом году его администрация выпустила первую Национальную стратегию по борьбе с внутренним терроризмом. Эта стратегия определила «приоритетность укрепления веры в правительство и решения проблемы чрезвычайной поляризации, подпитываемой кризисом дезинформации и мизинформации, зачастую распространяемой через социальные сети, способной разделить американцев и подтолкнуть некоторых из них к насилию».
Мы работаем с государствами-единомышленниками, гражданским обществом и технологическим сектором, чтобы решить проблему террористического и экстремистского контента онлайн, в том числе и через совместные инновационные исследования«, — сказано в документе.
Кроме того, администрация «решает проблему кризиса дезинформации и мизинформации, зачастую распространяемой через социальные сети и другие медиа-платформы и способной усилить чрезвычайную поляризацию и подтолкнуть некоторых граждан к насилию».
В прошлом году высокопоставленная сотрудница ФБР подверглась жёсткой критике, когда стала ложно утверждать в Конгрессе, что ФБР не следит за социальными сетями американцев и поэтому пропустило угрозы, предшествующие атаке на Капитолий 6 января 2021 году. На самом деле ФБР потратило шесть миллионов долларов на такое оборудование для отслеживания социальных сетей, как Babel X и Dataminr.
Согласно официальному руководству бюро, разрешённая деятельность включает в себя «превентивное изучение Интернета на предмет публично доступных сайтов и сервисов, через которые открыто происходит рекрутмент в террористические организации и популяризация преступлений террористов».
Другой сотрудник ФБР, офицер совместной рабочей группы по борьбе с терроризмом, описал Intercept, как в этом году его перевели из подразделения бюро по борьбе с международным терроризмом, где он раньше работал над делами, связанными с Аль-Каидой и группировкой Исламского государства, в отделение борьбы с внутренним терроризмом. Это отделение теперь исследовало американцев, включая тех, кто выступает против правительства, склонен к насилию или экстремизму, суверенных граждан, вооружённые группы и анархистов. Они работают под прикрытием и внедряются в онлайн-чаты, форумы и блоги, чтобы находить и уничтожать существующие и возникающие с помощью онлайн-форумов, чатов, досок объявлений, блогов, вебсайтов и социальных сетей террористические организации, — рассказал он.
Закон о конфиденциальности 1974 года, принятый после Уотергейтского скандала, ограничивает сбор государством данных об американцах, пользующихся своим правом первой поправки, — мера предосторожности, которая, по мнению некоторых групп защиты гражданских свобод, ограничивает возможность МВБ и ФБР заниматься слежкой за политическими заявлениями американцев в социальных сетях. Однако в законе сохраняются исключения для сбора информации в рамках уголовного или полицейского расследования.
Нет никаких юридических ограничений того, как ФБР могут использовать социальные сети, — сказала Intercept Файза Патель, старший директор программы по свободе и национальной безопасности Центра правосудия Бреннана. — Указания генерального прокурора позволяют агентам просматривать социальные сети ещё до того, как открыто расследование. Так что это своего рода Дикий Запад.
Первый сотрудник ФБР, с которым Intercept поговорил в 2020 году в разгар бунтов из-за Джорджа Флойда, жаловался на смещение фокуса на слежку за американцами без ордера:
Я уже даже не знаю, что законно, а что нет.
Оглядываясь назад нетрудно заметить, что сообщения New York Post о содержимом ноутбука Хантера Байдена перед выборами 2020 года были примером того, как это работает в условиях растущего идеологического разделения.
Большая часть общества проигнорировала историю с ноутбуком, посчитав её ложной, так как более 50 бывших сотрудников разведки поспешили заявить, что всё это — «российская дезинформация». Мейнстримные медиа верили этому, основываясь на обвинениях во вмешательстве в выборы 2016 года — и Трамп, конечно, тоже попытался использовать ноутбук, чтобы помешать кампании Байдена. В итоге, во время ключевых недель перед выборами Twitter начал банить ссылки на публикацию New York Post о содержимом ноутбука. Facebook также ограничил возможность пользователей читать эту статью.
В последние месяцы картина правительственного вмешательства стала прорисовываться ещё чётче.
В августе на подкасте Джо Рогана гендиректор Meta Марк Цукерберг рассказал, что Facebook ограничил распространение статьи New York Post после беседы с ФБР:
История такая, что к нам (некоторым сотрудникам нашей команды) обратились ФБР и сказали: «Эй, просто чтоб вы знали, вам стоит быть начеку из-за того, что во время выборов в 2016 году было много российской пропаганды», — сказал Цукерберг Рогану.
Он рассказал, что ФБР заявили им: «Мы получили уведомление о том, что скоро будет вброс». В октябре 2020 года, когда вышла публикация New York Post, Facebook решил, что она «попадает под схему», на которую ФБР попросило его обратить внимание.
Цукерберг сказал, что жалеет об этом решении, как и Джек Дорси, гендиректор Twitter в то время. Несмотря на заявления о том, что содержимое ноутбука было поддельным, Washington Post подтвердил, что по крайней мере часть писем в нём были настоящими. The New York Times также подтвердило подлинность писем на ноутбуке (многие из которых были приведены в изначальной публикации New York Post от октября 2020 года), которые прокуроры изучили в рамках расследования Министерства юстиции о том, нарушал ли сын президента закон по целому ряду вопросов, включая отмывание денег, правонарушения, связанные с неуплатой налогов и иностранным лоббированием.
Документы, приложенные к иску в федеральный суд, который подали генеральные прокуроры Миссури и Луизианы, дополняют рассказ Цукерберга новыми подробностями, раскрывая, что чиновники, возглавившие усилия по расширению правительственных полномочий по борьбе с дезинформацией, также сыграли роль в формировании решений соцсетей-гигантов на тему публикации New York Post.
Согласно документам, поданным в федеральный суд, два ранее неназванных агента ФБР (Элвис Чан, специальный агент полевого офиса ФБР в Сан-Франциско, и Демлоу, начальник отдела полевой группы ФБР по борьбе с иностранным влиянием) участвовали в высокоуровневом взаимодействии, которое, предположительно, «привело к подавлению Facebook» статьи Post.
История с ноутбуком Хантера Байдена — лишь один из самых громких примеров давления правоохранительных агентств на технологические фирмы. Во многих случаях аккаунты на Facebook и в Twitter, помеченные МВБ или его партнёрами как распространяющие «опасную дезинформацию» или потенциально находящиеся под «иностранным влиянием», были очевидно пародийными аккаунтами или аккаунтами без подписчиков или влияния.
В мае генеральный прокурор Миссури Эрик Шмитт возглавил иск, поданный с целью борьбы с масштабными усилиями администрации Байдена по давлению на социальные сети и принуждению их к цензуре.
В иске предполагается, что всё правительство предпринимало усилия по цензурированию определённых публикаций, в особенности связанных с пандемией. Он также называет несколько государственных агентств, которые участвовали в попытках ограничить свободу слова и «открытом сговоре» между администрацией и социальными сетями.
Так, он приводит переписку между чиновниками из Национальных институтов здравоохранения, включая доктора Энтони Фаучи, и Цукербергом в начале пандемии и раскрывает продолжающиеся беседы между высокопоставленными чиновниками администрации Байдена с топ-менеджерами Meta о том, как развивать политику модерации контента по определённым вопросам, включая выборы и вакцины.
Адвокаты администрации Байдена заявили в суде, что у истцов нет права обращаться в суд и что социальные сети проводили политику модерации контента по своей собственной воле и без какого-либо «принудительного» влияния со стороны правительства. 21 октября судья, ведущий это дело, разрешил генеральным прокурорам допросить под присягой Фаучи, чиновников АКЗИ и специалистов по коммуникации из Белого дома.
Хотя этот иск и имеет очевидный партийный уклон, обвиняя администрацию Байдена в желании контролировать частную речь, многие судебные повестки запрашивают информацию, которая распространяется и на эру Трампа, и даёт нам представление об абсурдности этих продолжающихся усилий.
Появляется всё больше доказательств того, что чиновники законодательной и исполнительной власти используют социальные сети для цензуры через третьи лица, — сказал Джонатан Тёрли, профессор права в Университете Джорджа Вашингтона, писавший об этом иске. — Очевидно, что правительство не должно косвенно заниматься тем, что ему запрещено делать напрямую. Если госслужащие управляют такой цензурой или устанавливают её, возникают серьёзные вопросы о первой поправке.
Во время выборов 2020 года в письме представителю Twitter Министерство внутренней безопасности делилось информацией о потенциальной угрозе критической инфраструктуре США, ссылаясь на предупреждения ФБР, в этом случае, об аккаунте, который может угрожать целостности избирательной системы.
У этого пользователя Twitter было 56 подписчиков, в описании у него было указано «присылайте в личку адреса ваших местных магазинов травы (всякие шлюхи злятся, но это пародийный аккаунт)», а в шапке была картинка с Блюцифером («синий Люцифер» — п.п.), 32-футовой скульптурой демонической лошади, стоящей на въезде в Международный аэропорт Денвера.
Не уверены, можно ли принять какие-либо меры, но мы бы хотели пометить его для рассмотрения, — написал госслужащий в цепочке писем, приводя и другие примеры аккаунтов, которые можно спутать с официальными правительственными организациями.
Мы примем меры. Спасибо. — ответил представитель Twitter.
В каждом письме из этой цепочки был дисклеймер о том, что агентство «не пыталось искать и не ищет возможности удалять или редактировать информацию, доступную на платформах социальных сетей».
Однако этот девиз беспокоит защитников свободы слова, которые отмечают, что агентство пытается обойти первую поправку, оказывая постоянное давление на частные социальные сети.
Когда правительство что-то предлагает, не очень сложно снять с его руки бархатную перчатку и обнаружить под ней железный кулак, — говорит Адам Кандеуб, профессор права в Мичиганском университете. — И я бы считал такие действия, особенно когда они бюрократизированы, по сути государственными действиями и сговором правительства с платформами.
Если бы эти письма отправляло авторитарное государство, — отметила Надин Строссен, бывший президент Американского союза гражданских свобод, — мы бы без сомнений называли это цензурой.
