Купив Twitter, Илон Маск не закончил войну за свободу США, а лишь начал её
Положив конец одному из самых раздражающих этапов «будут ли они, не будут ли они» за последнее время, Илон Маск, наконец, стал владельцем Twitter. Приобретение правым миллиардером излюбленной американскими левыми площадки общения и распространения пропаганды поднимает серьёзные вопросы о будущем свободы слова в эпоху, когда, казалось, она неизбежно будет низведена до цифровых ГУЛАГов и политических эхо-камер.
Twitter слишком долго был платформой, не считающейся с интересами простых пользователей и из кожи вон лезущей, чтобы угодить демократам, коррумпированной американской бюрократии и тираническим режимам за границей. Он участвовал в одних из самых вопиющих актов цензуры и политического вмешательства, и поэтому, когда появились новости о том, что Маск, наконец, заключил сделку о покупке и выгнал бывших руководителей, пользователи платформы начали стихийно праздновать возвращение свободы слова на площадку, публикуя свои самые скандальные мысли.
Во многом это напомнило Великую войну мемов 2016 года, которая могла или не могла — в зависимости от того, кого вы спросите — сыграть роль в избрании Дональда Трампа. На короткое время Интернет снова стал весёлым, но эта радость — по крайней мере, для меня — была недолгой. Люди писали о том, как они счастливы «быть свободными» и «вернуть свою свободу», будучи полностью убеждёнными в том, что покупка Twitter Илоном Маском каким-то невероятным образом спасёт нашу нацию.
Да, Маск купил Twitter и пообещал положить конец цензуре и подавлению свободы слова на одной из важнейших цифровых платформ. И, тем самым, заставил многих власть имущих (левых хунвейбинов, выдающих себя за нейтральных журналистов, закоренелых федеральных бюрократов и глобальную элиту в целом) испытать здоровую дозу экзистенциального ужаса от осознания, что их власть не так абсолютна, как они думали. Но это не означает, что мы вернули — или получили обратно из рук Маска — нашу свободу.
Безликая машина, состоящая из управленческой элиты, по-прежнему имеет почти полный контроль над всеми другими учреждениями, влияющими на нашу жизнь. Они, вероятно, не смогут больше забанить вас в Twitter за пересказ общеизвестных биологических истин, но они, несомненно, найдут, чем заняться в какой-нибудь другой влиятельной компании.
Люди, банившие ваши посты в Twitter, осядут в Meta, где смогут работать не только над тем, чтобы лишить вас свободы слова, но и над тем, чтобы ограничить ваш доступ к предпочитаемым вами источникам информации. Если они не останутся в частном секторе, они, возможно, станут федеральными бюрократами и будут лишать финансирования школы, не поддерживающие гендерные заблуждения маленьких детей.
Однако пессимизм — удел дураков, и следует признать, что приобретение Маском Twitter — это новость, которую следует отпраздновать. Эта покупка знаменует собой первую существенную победу свободы слова и интеллектуальной свободы за слишком долгое время. Альтернативные платформы существуют уже некоторое время, но они просто не имеют такого охвата, как платформы вроде Twitter. Новая эпоха Twitter, запущенная Маском, может обеспечить столь необходимый нейтралитет для рынка идей с безудержной левой инфляцией.
Но вернуть нашу свободу будет намного сложнее. Нам придётся выявить тех вредителей, что, скрываясь в безликой активистской массе, отравляют наше общество, и убедиться, что они не нанесут дальнейшего ущерба, пока мы будем устранять ущерб, который они и им подобные уже причинили.
Пока люди, превратившие Twitter в тестовую версию антиутопии, не начнут бояться цензурировать наши слова, закрывать наши церкви, внушать свою извращённую идеологию нашим детям или снова вмешиваться в наши выборы, нам есть над чем работать. Пока мы не вернём свою свободу.
