Хунвейбины Фаучи и массовая цензура социальных сетей

Говоря о диктатуре, жители демократических стран часто не могут понять одного: как население можно убедить поддерживать построение подобной ужасающей антиутопии?

Как людей убеждают управлять концентрационными лагерями? Как находят тех, кто готов отбирать еду у голодающих деревенских жителей? Как можно заставить миллионы поддерживать политический курс, который любому стороннему наблюдателю покажется бессмысленно жестоким и глупым?

Ответ кроется в принудительной фальсификации предпочтений. Когда тех, кто высказывается против политики диктатора, публично судят и заставляют замолчать, другие люди с похожим мнением тоже вынуждены молчать или даже делать вид, что поддерживают политический режим, в который на самом деле не верят. Поощряемые фасадом единства, сторонники политики режима и даже те, кто раньше не имел своего мнения, убеждаются, что режим справедлив и правилен — в независимости от того, какая у него политика, — и что те, кто его критикует, ещё больше заслуживают наказания.

Один из величайших мастеров принудительной фальсификации предпочтений —Мао Цзэдун. Как писал Ласло Ладани, длящаяся десятилетиями кампания Мао по перекройке народа Китая под его собственные лекала началась, как только он заполучил власть после Китайской гражданской войны:

К осени 1951 года 80% всех китайцев должны были принять участие в массовых обвинительных заседаниях и стать свидетелями организованных линчеваний и публичных казней.
 
Эти мрачные ритуалы следовали определённым шаблонам, которые больше напоминали практики гангстеров: толпе задавали риторические вопросы, на которые она в свою очередь должна была одобрительно шуметь в унисон — цель подобного мероприятия в том, чтобы обеспечить коллективное участие в убийстве невинных; жертв выбирали не на основе того, что они сделали, а того, кем они были, или иногда просто потому что нужно было выполнить квоту по казням, произвольно установленную властями Партии.
 
С того времени каждые два или три года запускалась новая «кампания», обычно сопровождаемая массовыми обвинениями, самообличениями и публичными казнями...
 
Перекройка умов или, как её обычно называют, «промывание мозгов» — главный инструмент китайского коммунизма, уходящий корнями в самое начало правления Мао в Яньане.

Эта длящаяся десятилетиями кампания принудительной фальсификации предпочтений достигла своего пика во время Культурной революции, когда Мао создал по всему Китаю отряды хунвейбинов («красногвардейцев») — радикальной молодёжи, которая должна была заниматься уничтожением остатков капитализма и традиционного общества и навязывать идеи Мао Цзэдуна в качестве основной идеологии Китая. Хунвейбины атаковали каждого, в ком видели врага Мао, они сжигали книги, преследовали интеллигенцию и систематически занимались уничтожением истории собственной страны, массово разрушая реликвии.

С помощью принудительной фальсификации предпочтений можно заставить любое количество людей поддержать практически любую политику, какой бы деструктивной или враждебной их интересам она не была.

Именно поэтому свобода слова является главным принципом Просвещения и центральным пунктом Первой поправки Конституции США, не давая ни одному режиму в американской истории власти насильно фальсифицировать предпочтения, систематически и негласно заставляя замолчать критиков своей политики.

До настоящего времени. Недавно поистине ошеломляющая публикация процессуальных документов по делу «Миссури против Байдена» (дело против администрации Байдена о нарушениях свободы слова во время коронавируса) раскрыла огромную сеть федеральной цензуры из более чем 50 федеральных чиновников в как минимум 11 федеральных агентствах, занимающуюся секретной координацией цензуры в социальных сетях:

Секретарь Департамента национальной безопасности Алехандро Майоркас утверждает, что попытки федерального правительства контролировать свободу слова в социальных сетях происходят «по всей федеральной организации». Это утверждение оказалось правдивым, причём в масштабе, о котором истцы даже не подозревали.
 
Ограниченное раскрытие сведений пока что предоставляет нам лишь беглый взгляд на массивное, развивающееся «Предприятие цензуры», члены которого стараются надавить на социальные сети и заставить их цензурировать частные заявления, не нравящиеся этим федеральным чиновникам.

Масштаб этой федеральной цензуры, похоже, больше, чем кто-либо мог представить, и включает в себя даже высокопоставленных чиновников из Белого дома. Теперь правительство защищает Энтони Фаучи и других чиновников, отказываясь публиковать документы, относящиеся к их вмешательству.

Доступные на данный момент сведения демонстрируют, что Предприятие по координированной цензуре невероятно велико и включает в себя чиновников Белого дома, Департамента здравоохранения и социальных служб (HHS), Департамента национальной безопасности (DHS), Агентства по кибербезопасности и безопасности инфраструктуры (CISA), Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC), Национального института аллергии и инфекционных заболеваний (NIAID) и администрации начальника медицинской службы, а также, похоже, и других агентств, таких как Бюро переписи населения, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA), Федеральное бюро расследований (FBI), Государственный департамент, Департамент казначейства и Комиссия по оказанию содействия голосованию США.
 
В своих изначальных показаниях на допросе ответчики сразу заявили о сорока пяти федеральных чиновниках в DHS, CISA, CDC, NIAID и администрации начальника медицинской службы (в двух федеральных агентствах, DHS и HHS), общающихся с медиа-платформами по поводу дезинформации и цензуры.

Федеральные чиновники координируют цензуру частной речи во всех крупных социальных сетях:

Более того, медиа-платформы раскрыли, что в цензуре участвует даже больше федеральных агентств.
 
Например, Meta рассказала, что как минимум 32 федеральных чиновника — включая высокопоставленных чиновников FDA, Комиссии по оказанию содействия голосованию и Белого дома — связывались с ней по поводу модерации контента на её платформах, о многих из которых при этом не было сказано в заявлениях ответчиков истцам.
 
YouTube рассказал об одиннадцати федеральных чиновниках, вовлечённых в подобное общение, включая чиновников Бюро переписи населения и Белого дома, о многих из которых также не заявили истцы.
 
Twitter сообщил о девяти федеральных чиновниках, включая тех, кто занимает высокие должности в Государственном департаменте, о которых ранее не рассказали ответчики.

Социальные сети предоставляют федеральным чиновникам привилегированный статус, чтобы они могли цензурировать их платформы, и они еженедельно встречаются, чтобы обсудить, что подвергнуть цензуре:

Эти федеральные бюрократы глубоко интегрированы в совместное с медиа-платформами предприятие по продвижению цензуры речи в социальных сетях. Чиновники из HHS организуют еженедельные встречи под названием «Будь начеку», на которых помечают неугодный контент, отправляя длинные списки примеров неугодных постов, которые нужно подвергнуть цензуре, действуя как привилегированные «фактчекеры», с которыми социальные сети консультируются о цензуре частной речи, и получая отчёты от медиа-платформ о так называемой «дезинформации» в сети.

Социальные сети даже создали секретные, привилегированные инструменты предоставления федеральным чиновникам более быстрой возможности цензурировать контент на их платформах:

Например, Facebook научил чиновников из CDC и Бюро переписи населения использовать «Канал донесения о дезинформации на Facebook». Twitter предложил федеральным чиновникам привилегированную систему помечания дезинформации «Портал поддержки партнёров». YouTube рассказал, что предоставил чиновникам Бюро переписи населения статус «доверенного модератора», который позволяет рассматривать их заявления с требованием подвергнуть контент цензуре в привилегированном и ускоренном порядке.

Многие подозревали, что между социальными сетями и федеральным правительством происходит некое взаимодействие, но его масштаб и уровень координирования оказались за пределами всего, что кто-либо мог представить. И охват этого предприятия поднимает тревожные вопросы.

Как можно было убедить такое количество федеральных чиновников принять участие в подпольной цензуре оппозиции ради провальной политики в сфере общественного здравоохранения из Китая, убившей десятки тысяч молодых американцев и — будем честны — изначально не пользовавшейся особой популярностью?

Я считаю, что ответ заключается в том, что высокопоставленные чиновники Белого дома вроде Энтони Фаучи, скорее всего, одновременно угрожали социальным сетям, если они не подчинятся требованиям федеральной цензуры, и всей федеральной бюрократии, если она не будет следовать курсу Партии.

Подобные угрозы смогли эффективно трансформировать федеральное правительство в обширную армию по внедрению цензуры, похожую на хунвейбинов Мао. Армию, с растущей отстранённостью и уверенностью заставлявшую замолчать любого, кто высказывался против безответственной политики общественного здравоохранения, пока это систематическое затыкание ртов не смогло убедить их в том, что политика режима якобы справедлива и правильна. Некоторые из этих федеральных сотрудников, похоже, в конце концов, проболтались об этом республиканцам, дав начало судебному процессу.

Говоря словами Аарона Кериати, одного из истцов по этому делу:

Гиперболы и преувеличения, возможно, часто присутствовали в полемике обеих сторон спора о коронавирусной политике. Но я могу со всей ответственностью и беспристрастностью заявить (а вы, дорогие читатели, поправите меня, если я ошибаюсь), что эти доказательства предполагают, что мы раскрываем самое серьёзное, самое координированное и широкомасштабное нарушение Первой поправки о праве на свободу слова со стороны законодательной ветви федерального правительства в истории США.