Пора признать: локдауны были катастрофой

Как в людях намеренно подогревали страх, чтобы оправдать решения, сделанные на ходу и основанные на сомнительных советах

Локдауны были чрезмерной и беспрецедентной реакцией на проблему, древнюю, как само человечество — испытание эпидемией. Они также ознаменовали собой и один из самых грубых провалов правительства в современной истории.

В неожиданно честном интервью для издания The Spectator бывший Канцлер казначейства Великобритании Риши Сунак рассказал о том, как поверхностно принимались решения, частью которых был он сам. Казалось бы, главное правило хорошего управления состоит в том, чтобы не принимать радикальные решения, не понимая их вероятные последствия. Но именно на этом очевидном пункте провалилось правительство Бориса Джонсона. Трагедия в том, что это признают только сейчас.

Сунак выделил три ключевых момента:

Во-первых, советы учёных были более двусмысленными и непоследовательными, чем утверждало правительство. Часть из них основывалась на сомнительных предпосылках, которые так и не подверглись полноценному изучению. Некоторые из них разваливались, как только их начинал критиковать кто-то вне британской научно-консультативной группы по чрезвычайным ситуациям.

Во-вторых, чтобы заручиться поддержкой граждан правительство подогревало страх в обществе, выстраивая манипулятивную рекламную кампанию и продвигая сомнительные графики, свидетельствующие о якобы неконтролируемом росте смертности при отсутствии локдаунов.

В-третьих, правительство не только игнорировало катастрофический сопутствующий ущерб локдаунов, но и активно подавляло его обсуждение как в правительственных, так и в публичных заявлениях.

Локдауны были мерой, введённой Китаем и Всемирной организацией здравоохранения в ранние дни пандемии, чтобы полностью подавить вирус (так называемая «стратегия нулевого ковида»). Сама ВОЗ быстро забросила это нереалистичное стремление, однако европейские страны, кроме Швеции, с энтузиазмом приняли это нововведение, уничтожив десятилетие подготовки к пандемиям, основанное на предоставлении помощи уязвимым группам и отказе от принуждения.

Поначалу Британия не поддавалась панике. Но потом команда профессора Нила Фергюсона из Королевского колледжа Лондона опубликовала печально известный «Доклад №9». Сунак подтверждает, что именно он заставил охваченных паникой министров принимать меры, которые ранее отвергли учёные. Если бы на Даунинг-стрит изучили предположения, лежащие в его основе, они бы не были так впечатлены.

Доклад №9 предполагал, что без локдаунов люди не будут ничего делать, чтобы защитить себя. Однако это противоречило всему опыту человеческого поведения и всем доступным данным, демонстрирующим, что люди самостоятельно сокращают круг общения и без объявления локдаунов.

И, как отмечал Доклад №9, локдауны бы не уничтожили вирус. Он вернулся бы сразу после отмены ограничений. Таким образом, эта политика могла быть лишь временным решением до тех пор, пока не появится эффективная вакцина, что на тот момент должно было произойти через 18 месяцев.

Кажется вполне очевидным, что невозможно на многие месяцы закрыть страну без серьёзных последствий. Что действительно шокирует в интервью Сунака, так это то, что правительство просто отказывалось их учитывать. Никто из ответственных лиц не оценивал вероятный сопутствующий ущерб от локдаунов. Никто не анализировал их влияния на экономику. Никто не предлагал плана борьбы с издержками. В правительстве даже не обсуждали эти вопросы. Собственные попытки Сунака их поднять упирались в стену. Министры прятались за перекладыванием ответственности, уклончиво заявляя, что «просто следуют науке».

Но главный вопрос никогда не был связан с наукой. Это был политический вопрос, в котором госпитализации и смерти от коронавируса, скорее всего, были лишь одним из элементов. Учёные говорили, что думать о социальных и экономических последствиях их советов — не их работа. Они были правы. Проблема в том, что никто другой не взял её на себя.

Мы до сих пор расплачиваемся за эту халатность, а наши дети и внуки будут расплачиваться за неё ещё многие десятилетия. В 2020 году ВВП Великобритании упал почти на десятую часть — крупнейший удар по экономике за последние сто лет. Согласно оценкам Казначейства, работу безвозвратно потеряли около 460 000 человек. Политические решения нанесли сокрушительный удар по государственным финансам. По оценке МВФ, государственные траты выросли более чем на 400 миллиардов фунтов, то есть на 6 000 фунтов на каждого мужчину, женщину и ребёнка. Большая часть этих трат оказалась непродуктивной.

Деньги ушли на то, чтобы платить неработающим людям и поддерживать бизнес, который заставили закрыться. Весной 2020 года правительство тратило на компенсации за локдауны примерно в два раза больше, чем на систему национального здравоохранения. Долги выросли до 330 миллиардов фунтов, что стало рекордом для мирного времени.

Но мы потеряли не только деньги. Пока страна сконцентрировалась на борьбе с коронавирусом, другие смертельные заболевания не диагностировались и не лечились. В октябре 2020 года после четырёх месяцев локдаунов Служба национальной статистики сообщала о более чем 25 000 избыточных смертей от заболеваний вроде рака, проблем с сердцем и деменции. Последний локдаун закончился год назад, но у Национальной службы здравоохранения всё ещё много необработанных заявок. Избыточные смерти, 95% которых были вызваны заболеваниями, не связанными с коронавирусом, достигли 1 000 в неделю. Огромное влияние было оказано на ментальное здоровье населения, в особенности детей и бедных.

Дети потеряли два семестра обучения лицом к лицу. Закрытие школ, учебных центров и университетов замедлило развитие навыков, уменьшив продуктивность. Институт финансовых исследований оценил экономический ущерб от локдаунов в сумму где-то между 90 и 350 миллиардами фунтов. Наиболее обеспеченные люди с достаточным запасом ресурсов, скорее всего, восстановятся. Те, кто уже находится в неблагополучном положении, будут ощущать на себе последствия пандемии ещё много лет. Существующее неравенство станет ещё хуже.

Локдауны были экспериментом авторитарного правительства, равных которому не было в истории даже в военное время. Правительство не только заполучило беспрецедентную власть над жизнями граждан, но и распорядилось ей наихудшим образом. Принятие решений было сконцентрировано в руках премьер-министра, человека откровенно недальновидного и не уделяющего должного внимания деталям. Кабмин почти до самого конца оставался не у дел. От обсуждения фундаментальных проблем отказались в пользу коллективной ответственности.

Сунак обвиняет истеричные публичные заявления правительства в ухудшении экономического влияния локдаунов. Другие страны не разжигали страх в обществе таким безответственным способом. По его словам, такое поведение публичных лиц поспособствовало тому, что восстановление Великобритании стало самым медленным в Европе. Без сомнений, это правда. Но это не всё.

На протяжении всей человеческой истории страх был главным инструментом авторитарного правления. В период локдаунов именно он позволил правительству заткнуть диссидентов и подавить любое обсуждение проблемы.

Результат продемонстрировал одну из худших черт управления государством сверху вниз. Отсутствие более широкого обсуждения и критики привело к решениям, принятым наспех, без достаточной предусмотрительности, планирования и исследования.

Такое управление продвигает лояльность ценой мудрости и подхалимство ценой действенных советов. Оно поощряет чрезмерную самонадеянность, искореняя умеренность и сдержанность. Лишь ослабление политического авторитета премьер-министра после ситуации с Оуэном Патерсоном подтолкнуло безвольный кабмин к тому, чтобы выступить против него и его научных советников в декабре прошлого года, когда Национальная служба здравоохранения была перегружена Омикрон-штаммом.

Министрам и учёным, ответственным за политику, что повлекла за собой неисчислимые страдания для всего населения страны, конечно же, трудно признать, что они могли ошибаться. Но сговоры против общественных интересов всегда, в конце концов, проваливаются. За этим разоблачением последуют и другие. Официальный нарратив начинает разваливаться на глазах.