На прошлой неделе 18-летний парень принёс мощное оружие в продуктовый магазин в Буффало, Нью-Йорк, и начал стрелять в людей по расовому признаку. Было убито тринадцать человек. Его целью было начать расовую войну в духе беллетристики, вдохновлявшей его онлайн-гуру. Он вёл трансляцию кровавой бойни и оставил манифест, объясняющий его мотивы. Его идеология с её глубоко уходящими корнями и несколькими геноцидами на счету — это та демоническая чушь, которую нестабильные дети находят в интернете, когда ищут некую миссию или смысл жизни.
Как этот парень мог позволить своему разуму быть отравленным подобным образом? Он только перешёл в старшую школу, когда государство закрыло школы в его городе с марта 2020 года и по крайней мере до сентября. Это отрезало его от сверстников, нормальной социальной жизни и их цивилизирующего эффекта. Он жил онлайн в изолированном одиночестве.
Он признаётся в этом в своём «манифесте» бунтовщика:
Перед тем, как начать, я скажу, что я не родился расистом и не вырос расистом. Я просто стал расистом, когда познал правду. Я начал листать 4chan в мае 2020 года, когда мне было невероятно скучно, помните, ведь тогда была вспышка коронавируса... Пока я не нашёл эти сайты, я даже не видел этой информации, потому что в основном читал новости на главной странице Reddit. Тогда мне было всё равно, но, узнавая всё больше и больше, я понял, насколько всё серьёзно. В конце концов, я не смог это терпеть и сказал себе, что убью себя, чтобы избежать этой судьбы. Моя раса была обречена, и я не мог ничего с этим сделать.
В этих словах отражена серьёзная патология. Недавние опросы людей, которые вынуждены находиться в коронавирусной изоляции, показали, что около 30% из них за несколько недель развили сильные симптомы ПТСР. В этом случае и так нестабильный подросток нашёл свой личный смысл в том, что он понимал как «расовую» идентичность. Он выдумал чувство принадлежности с помощью ненастоящей солидарности с другими людьми его племени. Следующие шаги были очевидны: демонизация остальных, которых он обвинил в своём тяжёлом положении, создание миссии и возведение в идеал своих собственных кровожадных желаний. Гротескная идеология, которую он перенял, стала заменой тому, что он потерял или никогда не имел.
Хаос карантинов повлиял на миллионы других людей иначе, но везде прослеживается одна тенденция: людей лишили моральных ориентиров и ясности относительно смысла жизни. Говоря понятиями Фрейда, последние два года предоставили Ид (примитивному инстинкту) все пути для того, чтобы заменить Эго, состоящее из социальных норм, общественной реальности, этикета и правил, при принятии решения о том, как себя вести.
Эта замена может оставить после себя только инстинкт, подпитываемый обидой и ненавистью. Вместе с этим появляется поиск «иного», которое можно было бы обвинить во всех проблемах. Будь то расовая идентичность, политические отклонения, неподчинение коронавирусным нормам, отказ вакцинироваться или любая другая категория — мы наблюдаем ту же динамику: попытки стигматизировать, исключить, расчеловечить и, в конце концов, уничтожить.
Поведение этого парня — не что иное, как признак крайней формы потери моральных ориентиров. Это также и предупреждение. Миллионы людей пострадали из-за этого, и мы потеряли два года не только образования, но и возможностей для социализации. Связи были разрушены. Ожидания, что жизнь может быть стабильной и хорошей и всегда такой будет, исчезли для многих людей целого поколения. Даже министр здравоохранения заявил о кризисе поколения, конечно же, не указав на его самые очевидные причины.
Что освобождает этот фрейдистский Ид, который всегда скрывается прямо под поверхностью? Что разрушает барьер, созданный сублимацией? Отчаяние. Депривация. Оно связано с разрушением социальных связей (с помощью «социального дистанцирования») и материальными потерями. Всё это приводит к исчезновению надежды. Счастливое будущее начинает казаться недосягаемым, поэтому пропадает желание работать на него. Вместо этого вступает в дело психология реверсии: примитивное, аномичное и жестокое поведение.
Фрейд хорошо помогает разобраться в этом трагическом процессе, но, чтобы взглянуть на противоположный край морального спектра, мы можем обратиться к труду Адама Смита «Теория нравственных чувств». В нём приводится достаточно объёмный анализ того, что означает испытывать эмпатию, причём не просто испытывать, но и опираться на неё настолько, что наше собственное благополучие становится связано с верой в то, что другие тоже живут неплохую жизнь.
Что вселяет это высшее чувство в наши разумы? Практический опыт зависимости от других и нахождения ценности в их труде, продуктивности и вкладе в жизнь общества, а также осознание того, что наше собственное благополучие связано с судьбой других. Это то, что поощряется рынком и социализацией: постепенное понимание того, что все люди достойны того, чтобы к ним относились с достоинством и уважением.
Универсализация этого чувства никогда не бывает полной, но с ростом цивилизации и процветания мы двигаемся ближе к ней. Это то, что делает наши жизни лучше. Без этого мы можем очень быстро опуститься до варварства, как описано в «Повелителе мух». Это особенно верно в беспокойные молодые годы, когда активен поиск смысла и разум подвержен как положительному, так и опасному влиянию.
Если отобрать общество, вы отберёте то, что вселяет это смитовское чувство эмпатии, исходящее из воспитанного социализацией сознания. Всё это зависит от работающего рынка и социального порядка. Без этого ухудшение психического здоровья может привести к вспышкам насилия и даже геноциду.
Мир, каким мы его знаем, может перестать существовать
Как и вам, мне никогда не хотелось жить в обществе, которое всё глубже погружается в моральное разложение. Вместе с этим неизбежно падение общего благосостояния.
Много лет назад я обедал с одним из великих экономистов, который посвятил свою жизнь изучению экономической свободы во всём мире. Он разработал систему измерения прогресса и составил рейтинг стран. Я задал ему важный вопрос о существовании возможности того, что мы на Западе потеряем всё, что воспринимаем как должное, и начнём всё дальше погружаться в примитивизм, в итоге потеряв как свободу, так и благосостояние.
Он без колебания ответил: шанс этого почти равен нулю. Рынки слишком сложны, закон, в целом, хорош, и человечество распознало правильный путь. Основы цивилизации так сильны, что для их разрушения понадобятся огромные усилия. Люди никогда не поддержат подобное. Услышать такой ответ было для меня облегчением, и я продолжил жить свою наивную жизнь.
Два года назад, весной, эта уверенность в будущем разрушилась. Тогда один мой друг назвал это кошмаром, разворачивающимся в режиме реального времени, пока элиты правящего класса направо и налево играют со священными правами и свободами, уничтожая то, что создавалось сотни лет.
Результаты принудительных закрытий всего на свете видны вокруг нас. Речь не только об образовательных потерях, падении оптимизма, ухудшении здоровья, инфляции, ослабленном финансовом секторе, пустых полках и сокращении продолжительности жизни. Прежде всего, речь об упадке морального чувства общества.
Мы наблюдали за тем, как госслужащие занимались невообразимым: запирали людей в домах, закрывали школы и церкви, приостанавливали работу заведений для развлечения и терапии, запрещали людям посещать общественные места из-за их статуса вакцинации — и это служило остальным молчаливым сигналом.
Мы пережили более двух лет изоляции, сегрегации, разделения, отлучения и расчеловечивания. И сигнал был таков: правил, основанных на равенстве и правах, больше нет. Ничто из того, что мы считали важным, больше не важно. На смену пришла не рациональность, а примитивизм и деструктивное мышление.
Будет хуже?
Теперь многие задаются ужасающим в своей сути вопросом: насколько же плохо всё может стать?
Судя по опросам, сейчас американцы считают своей главной проблемой инфляцию, прямое следствие чудовищной политики пандемии. В истории есть примеры того, как силы вроде инфляции могут привести к скорой деградации. Хороший пример — Венесуэла: процветающая и цивилизованная страна летит в пропасть, когда деньги перестают иметь смысл, после чего разрушается и цивилизованное общество. На ум также приходят Германия и Россия. Одна-две идущие не так вещи могут заставить цивилизованную жизнь дать трещину.
Невероятно и ужасающе думать о том, как много вещей может одновременно пойти не так. Значительно пострадала ценность денег, и, скорее всего, тенденция к их удешевлению продолжится. Но мы также имеем кризис здравоохранения, психологический упадок, потерю образования, увеличение зависимости от государства, потерю рабочей этики, идеологический путч против базовых положений традиционного либерализма, бунт против религии, отрицание базовой биологии и науки, тотальную потерю доверия элитам, одобрение войны. В то же время административное государство вместе с интеллектуальными элитами продолжает твёрдо возглавлять аппарат силы на всех уровнях.
Это крайне опасная смесь, настолько опасная, что сложно найти исторические примеры подобного. С каждым днём наше чувство морали притупляется. Мы привыкаем к возросшей преступности, падению покупательной способности, потере возможностей, разрушенным надеждам на будущее, растущему социальному хаосу и нормализации ненависти. Это может происходить постепенно, а затем и всё сразу.
За два года наши дружеские связи оказались разорваны, сообщества разрушены, малый бизнес повержен, а многие из наших лидеров — вовлечены в коррупционную машину. В то же время усиливается цензура открытого диалога о причинах и последствиях. Инструменты, которые, как мы думали, спасут нас и выведут к свету, — наши законы и технологии — предали наши права, приватность и свободы.
Вечный упадок и крах не неизбежны. Всё можно исправить, но, похоже, что каждая могущественная сила, особенно мейнстримные медиа, настроены против этого. Всё будто создано специально для того, чтобы деморализовать нас и заставить сдаться. Время ещё есть — при условии, что мы осознаем, что происходит и какие тяжёлые последствия нас ждут, если мы позволим этому случиться без боя.
