Государству важно внушить своим гражданам недоверие к любой «теории заговора», ибо поиск «заговоров» означает поиск мотивов и возложение ответственности за злодеяния. Если же государственная тирания, жестокость или агрессивная война вызваны не власть имущими, а таинственными и загадочными «социальными силами», несовершенством мира или если виноваты все («Мы все убийцы» — гласит один из лозунгов), то нет и смысла восставать против этих злодеяний. Более того, атака на идею истинности каких-либо «теорий заговора» означает, что подданные станут более легковерными, поверив лозунгам о «всеобщем благополучии», которые всегда пропагандируются государственным аппаратом для совершения собственных преступлений. «Теория заговора» может нарушить систему, заставив общество усомниться в идеологической пропаганде государства.
— Мюррей Н. Ротбард, «Анатомия государства»
Это эссе представляет собой «теорию заговора» (или, лучше сказать, гипотезу заговора) об использовании самого термина «теория заговора». Я признаю, что этот термин является одним из самых мощных эпитетов, которые могут быть сказаны в чей-либо адрес и что этот термин в основном используется с целью дискредитации не только автора и высказываемого им утверждения, но и самого расследования предполагаемого заговора. Эта фраза используется для обозначения негативного отношения к утверждению и его автору, априори подразумевая ложность «заговора».
Таким образом, написав о «заговоре», стоящем за использованием этой фразы, я подвергаю себя обвинению в следовании «теории заговора». Но я утверждаю, что определения «теория заговора» и «сторонник теории заговора» чаще всего используются левыми, обычно ассоциируюющими данные понятия с аргументами и собеседниками «правого крыла». Поэтому, написав это эссе, я открыто навлекаю на себя осуждение со стороны левых, но делаю это намеренно.
В США термин «теория заговора» часто связывают с кампанией ЦРУ по дезинформации в связи с убийством президента США Джона Кеннеди, чтобы дискредитировать все версии произошедшего, кроме официальной. Но Оксфордский словарь английского языка указывает, что первое употребление словосочетания «теория заговора» зафиксировано в статье 1908 года в «Американском историческом обозрении», а сам термин имеет следующее определение: «теория, согласно которой событие или явление происходит в результате заговора между заинтересованными сторонами; в частности, вера в то, что некое тайное, но влиятельное агентство (обычно политически мотивированное и с агрессивными целями) несёт ответственность за необъяснимое событие».
В книге «Открытое общество и его враги» (1952) Карл Поппер, по-видимому, первым развил идею теории заговора, после чего вновь вернулся к её обсуждению в книге «Предположения и опровержения. Рост научного знания» (1962). Во втором томе «Открытого общества» Поппер ввёл фразу «конспиративная теория общества», анализируя исторический материализм Карла Маркса, который, по его мнению, был глубоко ошибочным, в том числе из-за предположения, что главной задачей социологии является «предсказание будущего хода истории». Он определил «конспиративную теорию общества» следующим образом:
Это мнение, что объяснение социального явления состоит в обнаружении лиц или групп лиц, заинтересованных в появлении этого явления (иногда это — тайный интерес, который следует раскрыть), запланировавших это явление и составивших заговор, чтобы породить его.
Поппер назвал конспиративную теорию общества «типичным результатом секуляризации религиозных предрассудков», объяснением исторической причинности, которое заменяет причинное воздействие богов или Бога воздействием «зловещих групп влияния, чьи злодейства ответственны за всё зло, от которого мы страдаем, — таких как сионские мудрецы, монополисты, капиталисты или империалисты».
По мнению Поппера, проблема с конспиративной теорией общества заключалась не в том, что заговоров не существует, а, скорее, в том, что они редко бывают успешными. Теория заговора, по его мнению, слишком сильно полагается на всемогущество вовлечённых в него людей. Вместо того, чтобы разбираться в теориях заговора, утверждал Поппер, главной задачей социальных наук должно стать объяснение того, почему намеренные действия людей (включая заговоры) часто приводят к непредвиденным результатам:
Почему так происходит? Почему результаты так сильно отличаются от намерений? Потому что так обычно и происходит в социальной жизни, вне зависимости от существования заговора. Социальная жизнь — это не только соперничество между противоборствующими группами: это также действие в определённых рамках институтов и традиций, и оно порождает — помимо любого сознательного противодействия — множество непредвиденных и непредсказуемых последствий.
Действия, отмечает Поппер, имеют как непреднамеренные, так и преднамеренные последствия, так как они происходят в социальном контексте, который не может быть полностью понят социальными субъектами. Конспиративная теория заговора ошибочна, потому что она утверждает, что результаты действий обязательно будут такими, какими их хотели бы видеть заинтересованные лица.
Я вернусь к анализу Поппера, но сначала я хочу отметить историческую иронию: первое развёрнутое опровержение теории заговора об обществе, сделанное Поппером, появилось в контексте рассмотрения метода Карла Маркса и было связано с теориями о «монополистах», «капиталистах» и «империалистах» — оставив на время в стороне «сионских мудрецов». Обвинения в «теории заговора» часто выдвигаются социалистами и другими левыми. Однако Поппер предположил, что историзм, метод Маркса, является «производной от теории заговора». Утверждение Поппера о существовании родственной связи между историзмом и теорией заговора заставляет задуматься: является ли марксизм теорией заговора, и если да, то каким образом?
Частично ответ связан с идеей Маркса о «классовом сознании» — установке, согласно которой все члены экономического класса обладают одним менталитетом, мировоззрением и намерениями, и с его утверждением, что все члены капиталистического класса действуют в соответствии с одним намерением — тайным желанием присваивать рабочую стоимость на этапе производства, стоимость, которую Маркс (ошибочно) измерял в единицах рабочего времени, якобы заложенных в товаре. Как писал Маркс в «Капитале»:
То обстоятельство, что для поддержания жизни рабочего в течение 24 часов достаточно половины рабочего дня, нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий работал целый день. Следовательно, стоимость рабочей силы и стоимость, создаваемая в процессе её потребления, суть две различные величины. Капиталист, покупая рабочую силу, имеет в виду это различие стоимости.
Другими словами, все капиталисты каждый рабочий день обманывают всех представителей рабочего класса примерно полдня. Маркс назвал это регулярное воровство «производством прибавочной стоимости», которую капиталист извлекает в момент производства и которая является единственным источником прибыли капиталиста. То, что все капиталисты придерживаются этого скрытого намерения и действуют в соответствии с ним — факт, который Маркс «раскрыл» миру, — может быть определён как заговор, от масштабов и последствий которого захватывает дух, но не сильнее, чем от обвинений Маркса в том, что такое масштабное, непрерывное и преднамеренное мошенничество является основой капитализма.
Сама идея о том, что класс капиталистов действует согласованно, чтобы «эксплуатировать» класс рабочих, является не меньшей теорией заговора, чем вера в то, что миром управляет кучка евреев. На самом деле, она ещё более сомнительна, чем последняя, поскольку приписывает коллективный, тайный умысел, который даже не озвучивается самими заговорщиками, всему «классу капиталистов». Это просто то, что каждый капиталист знает и делает, независимо от контактов с другими капиталистами. При этом игнорируется тот факт, что капиталисты на самом деле действуют не коллективно, а конкурируя между собой, и что частью этой конкуренции является конкуренция за рабочую силу. Эта конкуренция за рабочих лишь повышает цену на труд, когда его предложение сокращается.
Невозможно переоценить влияние этого предполагаемого явления в учении Маркса; «эксплуатация» является основой марксизма, и рабочий класс должен «объединиться» и свергнуть своих капиталистических угнетателей. Это главная причина необходимости коммунистической революции и эта причина основана на теории заговора (и ложной трудовой теории стоимости).
И тем более занятно, что социалисты, вероятно, являются группой, наиболее склонной к обвинениям в «теории заговора». В качестве современного примера возьмём эссе 2017 года в CounterPunch, написанное убеждённым марксистом, под названием «Новый рассвет фашизма: восстание капиталистов, выступающих против истеблишмента». Вот первый абзац:
Мир стоит на краю пропасти. С одной стороны — институционализированная эксплуатация и империалистическое насилие. Благосостояние человечества по-прежнему серьёзно сдерживается в угоду небольшого класса капиталистов, которые предпочли бы, чтобы остальные — те, кто вынужден вести ежедневную борьбу за своё существование — оставались неорганизованным классом. С другой стороны, есть те, кто считает, что фундаментальное классовое разделение между правителями и рабочими недопустимо, и стремится участвовать и организовывать массовые движения за социальные изменения, которые положат конец господству одного класса людей над другим.
Мы видим утверждение Маркса об извлечении прибавочной стоимости, за которым следует убеждение, что небольшой класс капиталистов намеренно стремится держать «остальных... неорганизованными». Таким образом, по мнению автора, заговор капиталистов, вопреки утверждениям Поппера, оказался успешным. Далее в статье автор жалуется на «заговорщицкие, но якобы антиправительственные идеи, [которые] смогли временно вытеснить классовый анализ того, как и почему происходят социальные изменения». Речь идёт о «правых» и «фашистских» идеях, которые не менее тридцати шести раз определяются как «теории заговора» и «заговорщическое» мышление, которым занимаются «сторонники теорий заговора».
Я мог бы привести сотни, если не тысячи примеров того, как марксисты выдвигают обвинения в «теории заговора» против тех, кто придерживается противоположных взглядов. Это объяснимо с точки зрения потребности марксистов отвлечь внимание от того факта, что необоснованная и нелогичная теория заговора лежит в основе самого марксизма.
Теперь я возвращаюсь к дискуссии в «Открытом обществе и его врагах» Поппера, отмечая, что, говоря о «конспиративной теории общества», Поппер имел в виду всеобъемлющую теорию, призванную объяснить всё:
Конспиративная теория общества не может быть истинной. Действительно, эта теория равносильна утверждению, что все результаты, даже те, которые на первый взгляд не кажутся следствиями чьих-то действий, всё же представляют собой результаты именно преднамеренных действий тех людей, которые заинтересованы в этих результатах.
Из этой формулировки ясно, что обвинение Поппера относится не ко всем теориям заговора. Теории заговора, которые не претендуют на объяснение всего, не являются частью критики Поппера, и сам Поппер заявляет, что заговоры «являются типичными общественными явлениями». Поппер утверждал, что большинство заговоров терпят неудачу, из чего следует, что некоторые заговоры, по его мнению, бывают успешными. Более того, теории заговора могут объяснить не только успешные заговоры, но и те, которые в конечном итоге терпят неудачу. Теории заговора, или, лучше сказать, гипотезы заговора — это всего лишь попытки объяснить результаты с точки зрения попыток заговора.
Те теории, которые не стремятся объяснить всё с точки зрения единого, всеобъемлющего заговора, основаны на признании того, что заговоры действительно имеют место и что некоторые результаты являются следствием успешных заговоров. Попытка ограбления банка формально является заговором, а объяснение, что целью заговора является ограбление банка, формально является «теорией заговора». Таким образом, нельзя заранее отвергать гипотезы заговора. Они должны оставаться одним из способов объяснения социальной реальности.
Почему же тогда «теории заговора» и «сторонники теорий заговора» так категорично отвергаются и осуждаются? Как предположил Мюррей Ротбард, кампания против теорий заговора является частью заговора, направленного на защиту самих заговорщиков.
У всех, кто устраивает заговоры, включая грабителей банков, есть все основания отвлечь внимание от своей деятельности; но лишь некоторые заговорщики имеют достаточно власти для этого. Именно такие заговорщики придумали табу против теорий заговора и пропагандируют его. Их приспешники в научных кругах, СМИ и обществе в целом послушно соблюдают это табу и регулярно очерняют нарушителей запрета. Это один из способов сохранить заговоры в тайне, а заговорщиков — вне подозрений. Вместо того чтобы разоблачить их, защитники табу оправдывают и превозносят своих преступных властителей.
Таким образом, те, кто стремится уничтожить все теории заговора и сторонников теорий заговора, на деле являются слугами сильных мира сего и противниками истины.
