В своей книге «Убийцы счастья: критика патернализма» заклятый враг государства-няньки Кристофер Сноудон пишет о пагубном влиянии тех, кого он называет «патерналистами общественного здравоохранения». Эти люди не являются обычными учёными и чиновниками в области общественного здравоохранения, чья забота заключается в защите людей от патогенов и других угроз здоровью, которые всё интенсивнее распространяются по мере того, как люди проводят всё больше времени ближе друг к другу. Патерналисты общественного здравоохранения — это люди, которые сосредотачиваются на статистических величинах, таких как процент населения страны, страдающего ожирением, и предлагают использовать государственное принуждение для улучшения этих показателей.
Каждая такая статистическая величина — всего лишь сумма показателей о здоровье каждого из множества людей, которые считаются членами какой-то группы, например «американцы» или «пожилые люди». Важно отметить, что почти все эти совокупные показатели возникают в результате индивидуальных действий, которые каждый человек в группе совершает добровольно и которые влияют только на самого человека. То есть почти ни один из этих совокупных показателей здоровья не является результатом того, что экономисты называют «экстерналиями», возникающими, когда Смит терпит ущерб не из-за своего собственного выбора, а из-за выбора, который Джонс сделал без учёта негативных последствий для Смита.
В отличие от классических либералов, патерналисты считают даже ожирение проблемой общественного здравоохранения. Классический либерал понимает, что ожирение не является заразным; каждый человек, страдающий ожирением, в конечном итоге сам выбирает образ жизни, который приводит его к избыточному весу. Классический либерал также понимает, что ожирение — это личная проблема здоровья индивида, а не проблема общественного здравоохранения. В противоположность этому, патерналист переходит от (возможно, точного) наблюдения, что большая часть населения страдает ожирением, к выводу, что ожирение является проблемой общественного здравоохранения.
Как справедливо отмечает Дейрдра Макклоски, то, как мы говорим, имеет значение. Если ожирение называют «проблемой общественного здравоохранения», то этим уверенно прокладывается путь к тому, чтобы возложить на «общество» ответственность за «решение нашей проблемы ожирения» — разумеется, «общество» будет действовать через правительство. А поскольку в любой большой группе найдётся некоторое количество людей, чьи действия подрывают их собственное здоровье, патерналистам будет легко найти среди статистической информации «проблемы общественного здравоохранения».
Таким образом, любые действия человека, которые потенциально могут оказать негативное влияние на его здоровье, являются источником таких «проблем», даже если эти действия не оказывают негативного влияния на других людей.
В сознании патерналистов общественного здравоохранения политический организм становится организмом в буквальном смысле. Совокупность людей (как её описывает статистика) воспринимается как разумное существо, страдающее от проблем со здоровьем, многие из которых могут быть вылечены командой врачей этого существа — патерналистами общественного здравоохранения. А в стране с таким большим числом населения, как Соединённые Штаты, количество различных проблем со здоровьем, от которых страдает много людей, будет огромным — это и гарантирует патерналистам возможность использовать государственную власть для установления массы ограничительных мер.
Но, как отмечает Сноудон, патерналисты понимают, что для оправдания актов вмешательства им нужно нечто большее, чем просто привести пугающую статистику, основанную на большой выборке. По крайней мере, в обществах с либеральной традицией, где исторически принято с некоторым уважением относиться к возможности индивидов принимать решения, которые касаются только их самих, патерналисты общественного здравоохранения должны подкрепить собственную аргументацию, убедив общественность, что кажущиеся частными решения на самом деле не являются таковыми. Так, они настаивают на том, что люди, страдающие ожирением, являются невинными жертвами хищнического маркетинга таких компаний, как McDonald’s, а курильщики попались в ловушку по вине маркетинговых уловок табачных компаний и давления со стороны курящих сверстников.
По мнению патерналистов, почти ни одно решение, влияющее на здоровье человека, не является действительно «индивидуальным». Почти все такие решения либо в значительной степени определяются действиями третьих лиц, либо сами влияют на выбор ничего не подозревающих третьих лиц.
Ничто не является личным — всё является политическим и общественным. Поскольку, по мнению патерналистов, огромное количество, казалось бы, индивидуальных решений являются одновременно результатами и причинами «внешних эффектов», этим «экспертам» ради «защиты здоровья политического тела» требуется огромное количество власти.
Извращение классического общественного здравоохранения вызывает тревогу. По мере того, как патернализм общественного здравоохранения начнёт доминировать, люди, привлекаемые к работе в сфере здравоохранения, будут гораздо более настойчиво стремиться к расширению своей деятельности. Патерналисты общественного здравоохранения отточат навыки в тёмном искусстве представления в качестве «общественных» — и, следовательно, подлежащих государственному регулированию — многих видов деятельности, традиционно и верно понимавшихся как частные и, следовательно, не подлежащие государственному контролю.
Насколько государственные меры в ответ на COVID-19 объясняются усилением патернализма в области общественного здравоохранения? Я подозреваю, что в огромной степени. Патерналисты не только привыкли неправильно интерпретировать индивидуальный выбор как выбор, который налагает «негативные внешние эффекты» на третьих лиц, но и обладают особым мастерством в распространении своих ложных интерпретаций среди широкой публики. И поэтому, хотя вполне реальная заразность вируса SARS-CoV-2 делает его объектом изучения классических учёных и чиновников в области общественного здравоохранения, заразность и «общественность» других аспектов китайского коронавируса были преувеличены с целью оправдания установления государственного контроля над повседневными делами людей.
Наиболее очевидным примером деятельности, традиционно считающейся личной и, следовательно, не подлежащей государственному контролю, является свобода слова. Конечно, никто никогда не отрицал, что она оказывает влияние на других людей; более того, изменения в умах и сердцах других людей зачастую являются главной целью устной и письменной речи. Но в либеральной цивилизации существует сильная презумпция того, что индивидам следует доверять самим судить о достоинствах или недостатках любых выраженных мыслей. Мы давно признали и справедливо опасались возможности того, что государственные чиновники будут контролировать и подавлять мирное высказывание мнений.
Однако с появлением COVID-19 эта презумпция была значительно ослаблена, если не вовсе отменена. Среди прочего, конгресс США провёл слушания по расследованию «вреда, причинённого распространением дезинформации о коронавирусе в Интернете, чтобы попытаться определить шаги, необходимые для прекращения её распространения и продвижения единственно верной информации о здоровье населения», в то время как высокопоставленные чиновники здравоохранения правительства США пытались организовать попытку дискредитации Грейт-Баррингтонской декларации. А сотрудник Корнелльской медицинской школы написал в New York Times призыв к подавлению мнений врачей, не согласных с преобладающим консенсусом между «экспертами».
Мирный обмен идеями теперь рассматривается многими элитами как источник потенциально опасных «внешних эффектов». И, по мнению патерналистов общественного здравоохранения, единственный способ защитить политическое тело от смертельного заражения тем, что сами они считают дезинформацией, заключается в том, чтобы дать государству подавлять распространение «опасных» идей с таким же рвением, с каким оно борется с распространением биологических вирусов.
Этому зловещему развитию событий во время COVID-19, несомненно, способствовало усиление позиций патерналистов общественного здравоохранения в последние годы.
