Китайский подлог убил медработников по всему миру

Ни для кого не секрет, что в течение нескольких критически важных недель с начала пандемии в декабре 2019 года китайское правительство преуменьшало угрозу пандемии. Но мало кто знает, что представители власти в Китае умышленно жертвовали жизнями медработников, чтобы защитить свою ложь.

Коронавирус стал глобальной проблемой из-за преднамеренного подлога Коммунистической партии Китая (КПК). Заставив врачей молчать, Пекин не только ускорил начало пандемии, но и поставил под сомнение наши шансы вовремя обнаружить следующую.

Неясно, почему КПК решили скрыть появление вируса. Возможно, причина заключалась в нежелании отменять политические мероприятия или в страхе всеобщей паники, в особенности в преддверии китайского Нового года, или же в стыде за то, что новый патоген снова появился на китайской земле, а может — в примитивном, так глубоко сидящем в чиновниках авторитарной системы инстинкте заметать под ковёр любые плохие новости.

В пандемию, как и на войне, первой жертвой становится правда.

Вместо того, чтобы сообщить Всемирной Организации здравоохранения (ВОЗ) о вспышке атипичной пневмонии и признаках её распространения от человека к человеку, власти цензурировали информацию, скрывали вирус и заставляли молчать врачей, которые пытались предупредить коллег об опасности. Главврачи больниц отказывались вводить обязательное ношение масок и средств индивидуальной защиты (СИЗ), чтобы не вызывать панику.

Пока пациенты заражали работников здравоохранения, а те, в свою очередь, заражали друг друга, главврачи настаивали на том, что распространение вируса от человека к человеку невозможно, что никто из медработников не заразился — и даже подделывали диагнозы, доказывающее обратное.

Весь январь 2020-го официальная линия Пекина была следующей: вспышка вируса произошла в конце декабря 2019-го, все случаи заражения связаны с неопределённым источником животного происхождения с оптового рынка морепродуктов Хуанань, среди медработников заражения отсутствуют. Но даже когда 20 января правительство Китая наконец признало случаи заражения от человека к человеку, официальные отчёты показывали лишь незначительную часть реальных цифр.

Эта ложь остановила ВОЗ от принятия решения о немедленном объявлении чрезвычайной ситуации международного значения в области здравоохранения, как было после обнаружения Эболы, Зики и вируса H1N1. Также эта ложь стала причиной широко распространённого заблуждения, что covid-19 распространяется подобно гриппу — не воздушно-капельным путём в виде микрочастиц, а через крупные частицы, оседающие на поверхностях и распространяющиеся через касание.

Это заблуждение привело к тому, что на первых порах пандемии западные страны делали акцент на дезинфекцию поверхностей и гигиену рук, но не на ношение масок — что было бы гораздо более эффективно.

Неполная информация о вирусе также означала невозможность уловить некоторые важные закономерности на раннем этапе пандемии. К примеру, большинство заражённых медиков приходилось на не связанные с чрезвычайными ситуациями специальности, такие как офтальмология, семейная медицина и плановая хирургия. Они не входят в список подверженных высокому риску специальностей, и вероятность заражения или ярко выраженных симптомов у их пациентов была ниже — поэтому и ношение масок не было обязательным для этих медработников, в отличие от работников отделений неотложной респираторной помощи и интенсивной терапии.

Задержка в понимании динамики распространения болезни стоила жизни несчётному числу медработников в Китае и десяткам тысяч медиков по всему миру, наделив пандемию фантастической силой.

Подлог состоял из разнообразных элементов. Сначала, как и в случае с острым респираторным синдромом (SARS) в 2002-м, китайские власти не уведомили ВОЗ о происходящем в нарушение международных медико-санитарных норм, касающихся угроз пандемии. Согласно этим правилам, необходимо незамедлительно сообщать о случаях заражения работников здравоохранения, так как эти случаи прямо свидетельствуют о возможности заражения от человека к человеку.

Вместо этого, как и в случае с SARS, ВОЗ узнала о новой угрозе не от китайских властей, а благодаря открытой платформе, созданной врачами для быстрого распространения информации и противодействия стратегии правительства замалчивать новые угрозы.

Безусловно, неопределённость является движущей силой распространения любого нового патогена. Однако к 27 декабря 2019-го власти Уханя уже понимали всю серьёзность угрозы. К тому моменту была установлена геномная последовательность нового коронавируса, были идентифицированы несколько пациентов, никак не связанные с рынком Хуанань, и по крайней мере один медработник был заражён. Как и в случае с covid-19, его старшие братья SARS и ближневосточный респираторный синдром (MERS) вызывали атипичную пневмонию, пандемию и высокий процент заражения среди работников здравоохранения.

Врачи в Ухане понимали серьёзность угрозы и пытались предупредить о ней другу друга. Обеспечение медработников СИЗ не поставило бы под сомнение официальную версию о том, что заражение от человека к человеку не происходит. Ношение масок — это необходимый минимум при вспышке атипичной пневмонии в сезон гриппа. После ситуации с SARS, СИЗ теперь не вызвали бы удивления у международного сообщества, а, скорее, были бы восприняты как разумная мера защиты. Однако власти Китая предпочли отказаться от компромисса, чтобы защитить свою ложь.

Вместо этого, власти занялись систематическим подлогом и очевидным враньём, ограничивая доступ к информации и угрожая врачам, пытавшимся на ранних порах предупреждать об опасности. 3 января 2020 года, когда Китай формально признал вспышку пневмонии, власти Китая сообщили ВОЗ, что не имеют представления о причинах вспышки.

Хотя на деле к тому моменту геномная последовательность нового коронавируса была исследована несколько раз — в Vision Medicals 27 декабря 2019-го, в BGI Genomics 29 декабря 2019-го, в Уханьском институте вирусологии 2 января 2020-го и в CDC Китая 3 января 2020-го. 5 января консорциум университета Фудань в Шанхае под руководством профессора Чжана Йончжэна определил последовательность вируса, передал его на хранение американской открытой базе данных ДНК-последовательностей GenBank, отправил результаты на публикацию в журнал Nature и уведомил о них Национальную комиссию здравоохранения Китая (NHC).

Тем не менее, китайское правительство продолжало делать вид, что ничего не понимает. 6 января NHC провели брифинг и сообщили о пневмонии неизвестной этиологии. 9 января в экстренном выпуске новостей NHC объявило о том, что два дня назад была обнаружена новая коронавирусная инфекция. Однако Китай не делился геномной последовательностью вируса до 11 января — пока Чжан не дал разрешение на её публикацию на открытой платформе Virologica.

1 января 2020-го ВОЗ запросила у Китая официальное подтверждение вспышки пневмонии. Вместо того чтобы ответить в течение 24 часов, как того требует протокол, управление по общественной безопасности Уханя сообщило, что «были приняты меры» в отношении восьми «нарушителей правопорядка» и предостерегло от «составления, поддержки и распространения слухов». В опровержение более поздних заявлений о том, что подлог происходил исключительно на уровне местной власти, китайские СМИ широко растиражировали эти заявления.

Тот факт, что китайское правительство утаивало информацию, привёл к трагическим ошибкам экспертов ВОЗ. 5 января ВОЗ опубликовала тот минимум информации, который она получила из Пекина, в сообщении под заголовком «Пневмония неизвестной этиологии».

Эксперты ВОЗ понимали, что информация была неполной, но не подозревали о том, что она и вовсе была нескончаемым потоком лжи. Версия о том, что вирус появился на рынке морепродуктов, казалась правдоподобной, учитывая то, что ранее на рыбном рынке в Гуанчжоу появился SARS. Однако по сравнению с разнообразием животной продукции в Гуанчжоу, ассортимент на рынке Хуанань был гораздо беднее, и рынок был более известен скорее тем, что располагался рядом с высокоскоростным железнодорожным вокзалом в Ухане.

Пока правительство Китая отрицало возможность заражения от человека к человеку, действия на местах говорили совсем о другом. 31 декабря органы здравоохранения начали переводить пациентов с установленными или потенциальными случаями заражения (всего 59) в больницу Цзиньинтань в Ухане. Чугунные ворота снаружи инфекционного отделения не пускали членов семьи пациентов внутрь, а охрана не выпускала медработников наружу. И хотя изоляция заражённых инфекционными заболеваниями пациентов — стандартная практика, изоляция медработников вместе с пациентами стандартной совсем не является.

11 и 12 января китайское правительство сообщило ВОЗ о том, что, начиная с 3 января, новых случаев заражения не было, и эта информация подтверждала версию о том, что источником всех случаев заражения был рыбный рынок, так как рынок был закрыт с 1 января.

И снова государство настаивало на том, что среди медработников не было случаев заражения и отсутствовали достоверные данные о передаче вируса от человека к человеку. На самом же деле по крайней мере у 20 медработников был подтверждён covid-19, ещё десяток имели клинический диагноз — среди них был Ли Вэньлян, молодой офтальмолог, ставший печально известным после своей трагической смерти, последовавшей за его попытками предупредить коллег о вирусе. Задолго до 10 января, когда он смог найти маску-респиратор N95, его заразил пациент с глаукомой.

13 января высокопоставленный чиновник из NHC сообщил экспертной делегации из Гонконга, Макао и Тайваня о том, что случаи заражения от человека к человеку происходят. Однако на следующий день, когда делегация посетила больницу Цзиньинтань в Ухане, медработники, занимающиеся лечением пациентов в инфекционном изоляторе, так называемой «грязной зоне», всё ещё не носили ни маски, ни защитные очки.

В тот же день официальные лица министерства здравоохранения проинформировали правительство Китая о том, что случаи заражения от человека к человеку с большой долей вероятности происходили. Во время ежедневной пресс-конференции вирусолог ВОЗ сделал заявление о том, что существует потенциальная вероятность заражения от человека к человеку между членами семей, добавив, что «сейчас доподлинно известно, что устойчивая передача вируса от человека к человеку отсутствует». Остаётся загадкой, что стало причиной этого сообщения ВОЗ, возможно, дело в ограниченной информации, поступающей от китайского правительства, или в обусловленном политическим и экономическим влиянием Китая нежелании ему противоречить, или же в научной некомпетентности.

Только 20 января Чжун Наньшань, уважаемый специалист в области общественного здравоохранения, официально подтвердил заражение от человека к человеку и случаи заражения медработников. Из-за его признания ВОЗ призвала чрезвычайный комитет рассмотреть возможность считать вспышку инфекции чрезвычайной ситуацией международного значения в области здравоохранения.

Однако, когда комитет провёл совещание два дня спустя и даже несмотря на то, что более 400 работников здравоохранения имели подтверждённые случаи заражения covid-19, правительство Китая подтвердило только 16 случаев, и чрезвычайная ситуация не была объявлена.

28 января, когда генеральный директор ВОЗ Тедрос Гебреисус встретился с председателем КНР Си Цзиньпином и запросил разрешения на визит в Китай экспертов от ВОЗ, согласие Си казалось сигналом об ответственном отношении к происходящему. 29 января, когда стал известен диагноз Ли Вэньляна, нерастущие 16 случаев заражений медработников обнадёживали. После того, как Ли скончался, в ответ на общественное негодование Пекин начал расследование обстоятельств трагедии. Однако этот жест раскаяния только подтвердил опасения, что правительство Китая лжет.

Сделанное Пекином 14 февраля заявление о 1716 случаев заражения медработников вызвало шок у медицинского сообщества по всему миру. 230 человек из числа заражённых медработников работали в центральной больнице Уханя, одной из больниц, находящихся в эпицентре эпидемии. К 20 февраля, когда началась совместная миссия ВОЗ и правительства Китая, общее число случаев заражения достигло 2055.

Власти Китая торжественно водили участников делегации по разным городам подальше от Уханя и позаботились о том, чтобы не позволить двенадцати международным экспертам, кандидатуры которых были утверждены Пекином, обменяться информацией с их китайскими коллегами. В предпоследний день избранные члены делегации — в числе которых не было ни одного представителя США — наконец добрались до Уханя, но провели там меньше суток. Хорошо спланированный маршрут проходил через больницу Тонджи и клинику спортивного центра Уханя. Главные больницы в Ухане — Центральная, Цзиньинтань и Юнион — равно как и рынок с лабораторией 4 уровня биологической безопасности остались для делегации за пределами доступа.

Этот подлог имел опасные симптомы повторения ситуации с SARS, когда власти Китая целенаправленно прятали пациентов от ВОЗ, катая их на машинах скорой помощи по округе, пока делегация ВОЗ посещала больницы.

Согласно докладу совместной миссии, «передача вируса внутри медицинских учреждений и среди работников здравоохранения не является характерной особенностью вируса», а что касается случаев заражения медработников, «большая часть случаев была зарегистрирована на начальном этапе вспышки инфекции в Ухане, когда ресурсы и опыт борьбы с новой болезнью были на низком уровне».

Выпущенное 17 февраля заявление CDC Китая противоречило обоим утверждениям, как и мировой эпидемиологический опыт. Невозможно поверить в то, что причиной всему было отсутствие опыта, учитывая, как хорошо Китай знаком с вирусами SARS. В других пострадавших от SARS странах — Гонконге, Таиланде, Вьетнаме и Сингапуре — ни случаи заражения, ни летальные случаи covid-19 на тот момент ещё не были зарегистрированы. Во всех этих странах было введено обязательное ношение масок.

На основании искажённых данных, предоставленных китайским правительством, совместная миссия ошибочно обнадёжила мировую общественность в том, что нет никакой серьёзной опасности для медработников.

Затем в Италии 16991 медработников заразились в течение 6 недель. В то время пока власти концентрировали внимание на тестировании прибывающих из Китая, вирус быстро и незаметно распространялся среди ничего не подозревающих итальянцев. Больницы превратились в горячие точки, разразилась эпидемия. К середине апреля 2020-го скончались 206 медработников, среди них 119 врачей. Самыми уязвимыми оказались вышедшие на пенсию врачи, которых попросили вернуться на работу для помощи в кризисе.

Попытка заставить врачей молчать— это слабое звено в цепях официальной цензуры — не нова. В 2010 году в Индии высмеяли доктора, впервые опубликовавшего информацию о резистентной к лекарствам супербактерии NDM-1. В 2012 году власти Саудовской Аравии выдворили из страны врача, сообщившего миру о ближневосточном респираторном синдроме MERS. Годом позже сирийское правительство отдало приказ «помочь исчезнуть» врачам, доказавшим возвращение угрозы полиомиелита. Китайское правительство до сих пор преследует хирурга, сообщившего о SARS в 2003.

Подобная цензура в медицине представляет особую опасность, так как роль докторов-терапевтов незаменима для отслеживания появляющихся угроз. Отслеживание потенциальных угроз международному общественному здоровью входит в обязанности ВОЗ, но точно так же, как и у ООН, у неё нет полномочий отправлять экспертов расследовать вспышки заболеваемости в разных странах без разрешения самих этих стран. Государства по всему миру преуменьшают угрозы эпидемий, опасаясь ущерба торговле, дискредитации власти и обнаружения дыр в системе здравоохранения. Всё это делает врачей глазами и ушами международного сообщества, незаменимыми для обеспечения нашей общей безопасности.

Попытки китайского правительства скрыть SARS спровоцировали пересмотр международных медико-санитарных норм и заставили мир поверить в то, что «Пекин усвоил урок». Однако единственный урок, который, по-видимому, извлекли из прошлых эпидемий высокопоставленные чиновники КПК, — это как скрывать вспышки заражения и манипулировать международными нормами.

Пекин был достаточно осторожен и сотрудничал с ВОЗ в той мере, которая позволяла бы ему избежать обвинений в нечестности в целом, но и не заставила бы раскрывать ключевые данные.

Усиление международных медико-санитарных норм без разрешения проблемы склонности государств скрывать пандемии вряд ли сможет что-то кардинально изменить. После китайского подлога с SARS Гру Харлем Брунтланн, на тот момент генеральный директор ВОЗ, использовала своё влияние бывшего премьер-министра для пересмотра этих норм. С того момента, страны-участники больше не выбирали бывших глав государств на должность генерального директора ВОЗ.

Так как ВОЗ, как учреждение ООН, обладает ограниченными полномочиями критиковать государства, было бы целесообразно создать независимую группу экспертов с мандатом расследовать ситуации, когда государства пренебрегают своими обязательствами. Совет по правам человека ООН регулярно формирует подобные структуры, и они могут открыто заявлять о нарушениях без тех ограничений, которые так часто мешают ведомствам ООН.

Пекин и по сей день скрывает правду. Он разрешил визит ещё одной делегации под управлением ВОЗ, однако она не получила доступа к значимым данным, касающимся самых первых пациентов с covid-19. Вместо этого власти Китая пустили делегацию по ложному следу и отправили её исследовать возможность первоначальной передачи вируса через замороженную еду — диверсионной теории, не подкреплённой никакими данными. В то же время в Ухане делегации показывали медработников в тех самых масках и средствах защиты, которых они были лишены на протяжении нескольких недель.

Пропагандисты, тиражирующие идею невероятно успешного решения проблемы с covid-19 китайским правительством и потому оправдывающие авторитарный режим, упускают одну важную деталь: именно авторитарная система партийной цензуры и сокрытие информации любой ценой способствовали первоначальному распространению коронавируса и позволили ему стать глобальной проблемой.

Когда появится следующий коронавирус, скажем, covid-22 — кто из китайских врачей осмелится о нём сообщить? Кто из учёных будет готов опубликовать его геномную последовательность? В прошлый раз действия властей Китая стоили стране и всему миру потери единственной надёжной системы раннего предупреждения в той стране, где необходимость в ней может быть сильнее всего.