У сторонников военного вмешательства всегда на устах 1938 год, а любая попытка заменить эскалацию конфликта дипломатией является «умиротворением».
Например, на прошлой неделе украинский депутат Леся Василенко обвинила западных лидеров в «умиротворении» во время вторжения Москвы в Украину, заявив: «Это повтор 1938 года, когда весь мир и, в частности, Соединённые Штаты отводили глаза от действий Гитлера и его нацистской партии». За неделю до этого эстонский депутат Марко Михкельсон заявил: «Надеюсь, я ошибаюсь, но это похоже на „Мюнхен“».
Это, конечно же, отсылки к печально известной Мюнхенской конференции 1938 года, когда премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и другие лидеры стран согласились позволить Адольфу Гитлеру аннексировать Судетскую область в Чехословакии, чтобы избежать войны в Европе. Разумеется, «умиротворение» не смогло предотвратить войну, поскольку Гитлер планировал захват куда больших территорий.
С тех пор для сторонников военной интервенции «урок Мюнхена» состоит в том, что лучше всегда обострять международные конфликты и немедленно отвечать всем возможным агрессорам с помощью военной силы, чем идти на компромисс или соблюдать нейтралитет.
Американцы от Ларри Элдера до Питера Сингера в своих рассуждениях о войне в Украине уже проводили аналогию с «Мюнхеном». Достаточно ввести в поиск в Twitter слова «Мюнхен» и «1938», чтобы получить бесконечное количество твитов от новоиспечённых экспертов по внешней политике о том, что всё, кроме начала третьей мировой войны, — «Мюнхен».
Уже и не сосчитать, сколько раз на протяжении десятилетий американские политики использовали эту аналогию. Сторонники Холодной Войны 1980-х годов осуждали усилия Рональда Рейгана по ограничению ядерного оружия как пример «умиротворения» в мюнхенском стиле. Республиканцы регулярно заявляли то же самое об иранской дипломатии Барака Обамы.
На самом же деле не каждый акт дипломатии или компромисс, целью которого является попытка избежать войны, является «умиротворением». Более того, мы можем найти бесчисленное множество примеров, когда невмешательство и отказ от эскалации ситуации были — или могли бы быть — лучшим решением.
Другими словами, это не всегда 1938 год. Вместо того, чтобы зацикливаться на уроке 1938 года, лучше выучить урок 1914 года или, возможно, даже уроки 1853, 1956 или 1968 годов. Во всех этих случаях военная эскалация была — или могла бы быть — неразумным ответом. Более того, в 1938 году не существовало ядерного оружия, с тех пор мир стал другим, а конфронтация с ядерной державой потенциально может привести к концу человеческой цивилизации. Выдвижение требований о бесполётной зоне, введение которой означало бы войну с Россией, является примером безответственной риторики, характерной для мира без ядерного оружия, который перестал существовать много десятилетий назад.
Основы «Мюнхенского Урока»
Предполагаемый «урок Мюнхена» состоит из двух положений. Первое — предположение о том, что любой акт военной агрессии приведёт к гораздо большему числу актов военной агрессии, если не дать агрессору решительный отпор. По сути, это вариация дискредитированной ныне теории домино: если одна нация подчиняется завоеванию агрессивного соседа, то вскоре и другие нации будут вынуждены подчиниться. Предполагается, что каждое агрессивное государство имеет те же мотивы, что были у нацистской Германии, и оно стремится по очереди завоевать как можно большее количество стран.
Второе положение мюнхенского урока заключается в том, что, поскольку каждый агрессивный военный акт, скорее всего, повлечёт за собой множество других военных актов, единственное, что остаётся — это ответить военной эскалацией.
Именно поэтому западные сторонники военного авантюризма постоянно приравнивают каждого иностранного лидера, который не нравится западной элите, к Гитлеру. Или, как отмечает The Conversation, в связи с нынешней трактовкой войны в Украине как последней битвы против «Гитлера»:
Проведение параллелей с Гитлером не является чем-то новым, этот приём используется каждый раз, когда появляется новый враг, на котором необходимо сосредоточить внимание общества. Согласно риторике Запада, за последние годы Адольф Гитлер уже реинкарнировал множество раз в лицах Саддама Хусейна, Муаммара Каддафи, Махмуда Ахмадинежада и многих других.
В 2022 году Путин — это новый Гитлер, что для некоторых означает, что любой отказ Запада ответить на российское вторжение полномасштабной войной является «умиротворением» в стиле Мюнхена.
То, что события 1938 года так хорошо известны многим, значительно помогло продвижению идеи, что компромисс или невмешательство являются «умиротворением». Для большинства американцев это, вероятно, единственное событие в истории дипломатии, о котором они хоть что-то знают. Неважно, что «урок Мюнхена» часто оказывался совершенно неприменимым к современному миру. Как отмечает Роберт Келли:
Этот пугающий образ падающего домино, к счастью, не является распространённым в истории. Он был в 1930-х годах, но его не было, например, во время Холодной Войны. Агрессоры не всегда считают, что одна победа означает, что они могут автоматически толкать другие «доминошки», так как ситуация обусловлена локальными и историческими факторами. Поэтому, даже после поражения США во Вьетнаме, КНДР и ГДР не напали на Южную Корею и ФРГ, а США не напали на Кубу или Никарагуа после поражения СССР в Афганистане.
В случае с Украиной, нежелание Запада начать войну против российской армии не означает, что Путин вскоре подвергнет испытанию обязательства НАТО по коллективной безопасности или что Китай нападёт на Тайвань.
Но всё это не имеет значения, когда общество верит политикам и СМИ, утверждающим, что каждое государство-изгой является эквивалентом нацистской Германии. Для них не существует других уроков о внешней политике, которые можно было бы выучить, кроме урока о противостоянии каждому новому «Гитлеру».
Урок 1914 года
Однако есть и другие уроки истории, которые стоило бы усвоить. Скажем, в преддверии Крымской войны 1853 года или июльского кризиса 1914 года. Спросите обычного американца о любом из этих событий, и вы, вероятно, получите в ответ лишь пустой взгляд.
В обоих случаях правители утверждали, что они противостоят агрессии иностранных государств и защищают союзников или угнетённые меньшинства в странах, которые подверглись захвату.
Преддверие Первой мировой войны представляет собой особенно поучительную историю о поспешном вмешательстве во имя поддержки союзников. Австрийское правительство выдвинуло ультиматум сербам, и русские — при поддержке Франции, крупнейшей демократической страны Европы, — мобилизовали силы для поддержки Сербии. Затем немцы мобилизовались в поддержку Австро-Венгрии. Позже Великобритания и США использовали пропаганду о предполагаемых военных преступлениях Германии в Бельгии, чтобы обеспечить вступление своих стран в войну. Британские политики также утверждали, что они должны вмешаться, чтобы помочь союзникам Антанты противостоять агрессии.
Последовали четыре года совершенно бессмысленного кровопролития, которое легко могло бы быть предотвращено. Из-за призывов противостоять агрессии и защищать союзников то, что должно было быть региональной войной на Балканах, превратилось в широкомасштабную войну в Европе. Более того, Версальский договор и включение в него абсурдного пункта о «военной вине» Германии заложили основу для гораздо более разрушительной Второй мировой войны.
Война стала результатом того, что государства сделали именно то, что предписывает «мюнхенский урок»: начали войну, пойдя на эскалацию конфликта и противостоя врагам с помощью военной силы во имя защиты от агрессии.
Урок 1914 года всё ещё поучителен. Эскалация крайне неразумна, особенно если существует возможность превращения локальной войны в катастрофу мирового масштаба. Более того, у Соединённых Штатов вообще не было оправданных причин для вступления в войну. В войне не было «хорошего парня», и участие США лишь затянуло её.
К счастью, несмотря на свои претензии на роль глобального гаранта свободы во всём мире, Соединённые Штаты по крайней мере дважды вели себя так, будто они усвоили урок 1914 года. Первый раз это было в 1956 году, когда советские танки вошли в Венгрию после того, как венгерский режим перестал устраивать Москву. Тысячи венгров были убиты. Мобилизовало ли НАТО свои войска против этой агрессии? Готовил ли Дуайт Эйзенхауэр американские бомбардировщики? Нет.
Затем, в 1968 году в Праге сопротивление Чехословакии Москве привело к вторжению двухсот тысяч военных и двадцати пяти сотен танков просоветских членов Варшавского договора. И снова Соединённые Штаты ничего не предприняли.
Это, безусловно, было правильным решением со стороны США и НАТО. Если бы они воспользовались «мюнхенским уроком», то это привело бы к военному противостоянию США и СССР, что значительно увеличило бы вероятность глобальной ядерной войны.
Естественно, некоторые антисоветские активисты в то время кричали, что это было «умиротворением». К счастью, их голоса проигнорировали. Любопытная разница между 1956 годом и сегодняшним днём заключается в том, что в то время большинство критиков политики невмешательства США были правыми антисоветчиками. Сегодня же в основном левые вопят о повторении «Мюнхена» и безрассудно настаивают на войне между США и Россией, преуменьшая риск ядерного апокалипсиса.
Но те, кто сейчас требует развязывания Третьей мировой войны, являются поучительным примером того, что происходит, когда мы зацикливаемся на уроке 1938-го и игнорируем урок 1914-го года.
