Кажется очевидным, что везде, где в ответ на распространение COVID-19 вводили локдауны и принимали законы о принуждении к вакцинации и ношению масок, продвижением подобных мер занимались прогрессивные политические и медийные элиты. И хотя это ясно живущим сегодня, не попытаются ли в новых учебниках истории снять вину с «прогрессистов» за те катастрофы, которые вызвала их политика в отношении китайского коронавируса? Плохие идеологии должны быть преданы огню, который они создали, но, похоже, в природе прогрессивизма заложено стремление избежать положенной исторической расплаты.
Не так давно казалось весьма вероятным, что прогрессивные элиты в конце концов просто объявят, что с COVID-19 покончено, и провозгласят себя спасителями человечества. Но по мере того, как пандемия затягивалась, распространяемая ими дезинформация становилась всё более заметной.
Разумные люди теперь не смогут отрицать провалы и разрушительность их политики, и до тех пор, пока хорошо известно, что идеи прогрессивизма были движущей силой проводимой политики, этот эпизод будет бросать тень на его репутацию и его основную догму о том, что технократы-планировщики, придерживающиеся «правильных» взглядов, являются спасителями рода людского.
Поэтому кажется вполне вероятным, что те, кто разрабатывал и проводил катастрофическую политику в области общественного здравоохранения, в скором времени начнут дистанцироваться от собственных действий и, в конечном итоге, попытаются написать новую историю, оправдывающую их идеологию за сегодняшние провалы.
Профессор философии Алекс Розенберг в книге «Как история ошибается» утверждает, что исторические нарративы почти всегда неправильно отвечают на вопрос «почему [так произошло]?», так как сочиняемые нами нарративы (особенно популярные) обычно мотивированы нашими моральными установками. Если это так, то, возможно, даже ответ на вопрос «что [произошло]?» в истории может быть искажён по тем же причинам.
Как показал Мюррей Ротбард в книге «Прогрессивная эра», американский прогрессивизм родился именно из такого типа мотивированных моральных соображений:
Прогрессивизм в значительной степени был политической кульминацией протестантского пиетизма, выраженного в стремлении регулировать каждый аспект американской жизни, включая интимную сферу жизни семейной. Но это также был причудливый союз технократического стремления к государственному регулированию и религиозного порыва спасти Америку и остальной мир с помощью государственного принуждения.
Их ценности, а также воспитание и образование их детей должны были определяться вышестоящими авторитетами. Духовная, биологическая, политическая, интеллектуальная и моральная элита должна была с помощью государственной власти определять образ и характер американской семейной жизни.
Если современные прогрессисты являются наследниками этого чувства как морального, так и интеллектуального превосходства, то вполне логично, что в будущем они будут яростно сопротивляться ассоциации своей идеологии с моральными и интеллектуальными провалами проводимой ими сегодня политики. У них будет мотивация и желание показать, что их идеология якобы находится на «правильной стороне истории», и переписать для этого саму историю, которая затем будет преподаваться молодым людям, не участвовавшим в происходящих сейчас событиях.
Поэтому те, кто выступает против переписывания истории, должны искать способы, с помощью которых можно будет предотвратить такое развитие событий.
Во-первых, корпоративные СМИ и отделы по связям с общественностью органов здравоохранения попробуют всё больше дистанцироваться от собственных провальных решений, и где-то уже начали это делать. Они могут также попытаться прикрыть своё отступление утверждениями о том, что «наука изменилась» или что последний штамм вируса требует более мягкой реакции со стороны государства.
Независимо от того, что они говорили в течение последних двух лет, и насколько категорично они это говорили, в конечном итоге все основные СМИ и агентства общественного здравоохранения будут официально заявлять, что они выступают против дальнейших локдаунов и требований о вакцинации и ношении масок. Они будут у власти, когда истерия по поводу китайского коронавируса, наконец, закончится навсегда, и прекращение этой политики станет их официальным последним словом. Если они смогут выбрать своё наследие, то это будет наследие не предыдущих двух лет, в течение которых они отстаивали проводимую политику, а их последний акт о её прекращении.
Во-вторых, в течение нескольких лет после отмены карантинобесных мер, пока люди всё ещё будут помнить, кто проводил эту политику, можно представить, как прогрессивные комментаторы будут говорить об этой политике не как о чём-то, что они поддерживали, а как о том, что было сделано «Америкой» или «обществом». Это будет «время для восстановления», а не время для обвинений. Такие заявления могут даже не быть преднамеренно обманчивыми. Просто человеку легче относиться к совершённой ошибке как к чему-то, что «сделали все мы», а не как к тому, что «поддерживал я». Намеренно или нет, но если общественный дискурс будет именно таким, то память общества о том, кто поддерживал эту политику, вскоре начнёт искажаться.
В-третьих, первые учебники, в которых будут признаны катастрофические последствия проводимой политики, будут читать дети, которые ещё не родились или были слишком малы, чтобы помнить об этих событиях. Это будет первое поколение, которое сформирует представление об эпохе китайского коронавируса, не жив в ней.
Если история, в которой не будет упомянута роль прогрессистов в продвижении локдаунов, масок и вакцин, покажется явно ложной тем из нас, кто пережил эти события, то следующим поколениям это уже не бросится в глаза. И если разум людей в течение ближайших лет постковидной эпохи будет затуманен из-за продвижения дискурса «коллективной вины», то они могут не заметить этого упущения в учебниках истории своих детей или же не позаботятся о том, чтобы исправить положение дел.
Эти учебники истории, скорее всего, будут включать в себя два общих факта, оба из которых будут настолько же верными, насколько и вводящими в заблуждение. Во-первых, в них будет указано, что локдауны, обязательное ношение масок и разработка вакцин начались во время президентства республиканца Трампа. Во-вторых, они, вероятно, укажут, что все эти ограничения были отменены во время президентства демократа Байдена. Эти факты в сознании целого поколения будут ассоциировать такую политику с президентом, связанным с консерватизмом (к которому будет причислено и либертарианство), а прекращение такой политики — с президентом, связанным с прогрессивизмом.
Только время покажет, произойдет ли что-то подобное на самом деле, но история подсказывает, что так и будет. Сколько людей сегодня знают, что прошлые эксперименты Америки в области сухого закона, этнической дискриминации и евгеники в своё время были частью политики прогрессивизма?
В ряде аспектов, кажется, это уже начало происходить: всего через несколько дней после того, как исследование Университета Джонса Хопкинса показало, что локдауны причиняют гораздо больше вреда, чем пользы, администрация Байдена заявила, что она «не выступала за локдауны; это не входило в её политическую повестку, и большинство локдаунов на самом деле было введено при предыдущем президенте».
Сопротивление тенденции переписать историю сегодняшних ошибок в политике общественного здравоохранения — не для того чтобы позлорадствовать над чужими ошибками, а для того чтобы помочь будущим поколениям не допустить популяризации новых разрушительных прогрессивных идей — требует от нас осознания того, как может начаться переписывание истории, и быть готовым просвещать общественность на тему того, как всё было на само деле, когда такое произойдет.
