Почему санкции не работают и только вредят простым людям

Соединённые Штаты и их западноевропейские союзники в последние дни усиливали экономические санкции не только против путинского режима, но и против миллионов простых россиян.

Они делали это, отключая значительную часть России от международных рынков. Moody’s и S&P Global понизили кредитный рейтинг России. США заморозили российские резервы и отключили многие российские банки от SWIFT — международной системы передачи информации и совершения платежей между банками. Европа планирует значительно сократить закупки природного газа из России. США рассматривают возможность прекращения всех закупок российской нефти. Курс рубля по отношению к доллару упал до рекордно низкого уровня. Впервые за более чем столетие Россия рискует объявить [нетехнический] дефолт по своим внешним долгам.

Многие из санкций, казалось бы, направлены только против некоторых состоятельных россиян, но эти шаги значительно усиливают чувство геополитического риска для всех, кто инвестирует деньги в Россию. Это означает, что многие инвесторы и корпорации будут «добровольно» сворачивать свою деятельность в России, чтобы снизить возможные риски из-за предположений, что они могут стать следующей мишенью. На такие корпорации, как Coca-Cola и McDonald’s, оказывается давление с целью заставить их закрыть свои предприятия и, тем самым, уволить всех своих сотрудников в России. Это означает реальное снижение общего объёма инвестиций в страну, причём далеко не только для ряда российских банков и олигархов.

Эффект снижения инвестиций для простых граждан будет огромным. Покупательная способность, доходы и занятость значительно снизятся, а уровень жизни многих россиян серьёзно упадёт. Правящий класс России тоже пострадает, но, учитывая, что их доходы весьма далеки от прожиточного минимума, их положение в целом будет гораздо лучше.

И всё же, если верить истории, санкции не помогут вывести российских военных из Украины или добиться смены режима в России.

Политическая логика санкций

Идея санкций уже давно заключается в том, чтобы заставить население страдать, чтобы «народ» восстал против правящих элит и заставил их прекратить политику, которую лица, наложившие санкции, считают неприемлемой. Во многих случаях заявленной целью является смена режима. По сути логика этих действий аналогична решению антигитлеровской коалиции бомбардировать мирное население Германии во время Второй мировой войны: предполагалось, что бомбардировки разрушат моральный дух гражданского населения, результатом чего станет требование немцев о капитуляции Берлина.

Экономические санкции, конечно, менее отвратительны, чем бомбардировки гражданского населения, но они, вероятно, и менее эффективны. Вместо того чтобы убедить граждан предпринять действия, направленные на смену режима, иностранные атаки на гражданское население — военные или экономические — часто приводят к усилению у населения оппозиционных настроений по отношению к другим странам.

Национализм сильнее экономических интересов

Когда речь идёт об экономических санкциях, существует несколько причин, по которым санкции не достигают заявленных целей.

Прежде всего, санкции не приведут к желаемым результатам, если они не будут наложены абсолютным большинством государств. Например, в случае с американским эмбарго против Кубы лишь несколько государств последовали примеру США, что означало, что кубинское государство и простые кубинцы могли получать ресурсы из многих источников помимо США. С другой стороны, санкции против Ирана, введённые под руководством США, оказались более успешными, поскольку большое количество ключевых торговых государств поддержали решение Штатов.

Ситуация с санкциями против России, скорее всего, будет где-то между Кубой и Ираном. В то время как несколько ключевых западных государств, таких как США и Великобритания, заняли жёсткую позицию в отношении России, многие другие крупные государства не спешат вводить аналогичные санкции.

Например, Германия отказалась вводить санкции в ближайшей перспективе, отметив, что Германия — как и большая часть Европы — не сможет удовлетворить свои энергетические потребности без внесения изменений в свою энергетическую политику и промышленное производство. Несколько ключевых государств среднего размера также уклонились от введения жёстких санкций. Индия, например, отказалась аннулировать соглашение об оружии с Россией. Мексика заявила, что не будет вводить санкции, а Бразилия отметила, что стремится занять нейтральную позицию.

И, что самое главное, правительство Китая отказывается от введения санкций под руководством США, что делает Китай выгодополучателем от санкций, введённых другими государствами. Хотя Китай пока не заявлял о прямой поддержке Москвы, он, тем не менее, воздержался на голосовании в ООН, осуждающем российское вторжение в Украину. Это, вероятно, меньше того, на что рассчитывала Москва, но Россия, скорее всего, может рассчитывать на Китай как на потенциального покупателя российской нефти и других ресурсов. В конце концов, Китай не сотрудничал с возглавляемыми США санкциями в Иране и активно покупал иранскую нефть. Китай, скорее всего, заключит аналогичные сделки и с Россией. Более того, если Россия столкнётся с уменьшением числа покупателей нефти, то у Пекина появится больше рычагов давления для получения российских ресурсов со скидкой.

Пока Россия может продолжать торговать с такими крупными государствами, как Китай, Мексика, Бразилия и, возможно, Индия, ей не грозит изоляция столь больших масштабов, какую надеется навязать США.

Вторая причина провала введения санкций заключается в том, что национализм — мощная сила для любого народа — склоняет население, подвергшееся санкциям, к поддержке текущего правительства.

Как отметил Роберт Кеохан, даже в некризисных ситуациях национализм может быть источником силы для государства, поскольку он может объединить население, поддерживающее действующий режим. Более того, как показывает Джон Миршаймер в книге «Великое заблуждение: Либеральные мечты и международные реалии»:

Национализм — это чрезвычайно мощная политическая идеология. Несомненно, либерализм и национализм могут сосуществовать, но когда они сталкиваются, национализм почти всегда одерживает верх.

То есть в кризисных ситуациях зачастую можно ожидать, что даже либеральные реформаторы уступят националистическим порывам, что ещё больше усилит оппозицию санкциям, навязанным извне.

Чтобы убедиться в правдоподобности наших утверждений, достаточно взглянуть на Соединённые Штаты, которые долгое время были защищены от любой реальной угрозы иностранного завоевания. Однако даже в США не требуется многого в плане иностранной агрессии, чтобы склонить население поддерживать правительство. Безусловно, государство редко пользовалось таким уровнем поддержки, как после Перл-Харбора и 11 сентября. Если бы какая-то страна — скажем, Китай — попыталась заставить американцев принять на себя обязательства по смене режима за счёт введения экономических санкций, трудно представить, что это вызвало бы большую поддержку иностранной державы.

Точно так же санкции США не привели к активизации проамериканских или антиправительственных сил на Кубе, в Иране, Северной Корее, Венесуэле или любом другом государстве, где США пытались добиться внутренних политических изменений с помощью санкций.

Есть несколько случаев, когда санкции могли сработать, однако два самых ярких примера — Ирак и Сербия — являются случаями, когда экономические санкции сопровождались подавляющей военной силой или правдоподобными угрозами её применения. Нет нужды говорить, что это очень специфический тип санкций и он имеет мало общего с конфликтом, в котором участвует такая ядерная держава как Россия.

Санкции также могут привести к нежелательным побочным эффектам. Как показывает Ричард Хаасс из Института Брукингса:

Попытка заставить присоединиться к санкциям путём угрозы введения альтернативных санкций против третьих сторон [не желающих вводить санкции против объекта санкций] может нанести серьёзный ущерб различным внешнеполитическим интересам США. Именно это произошло, когда были введены санкции против зарубежных фирм, нарушивших условия американского законодательства в отношении Кубы, Ирана и Ливии. Эта угроза могла оказать определённое сдерживающее воздействие на желание некоторых лиц заниматься запрещённой предпринимательской деятельностью, но ценой усиления антиамериканских настроений... Санкции усилили экономический кризис на Гаити, спровоцировав исход людей из Гаити в США. В бывшей Югославии эмбарго на поставки оружия ослабило боснийскую (мусульманскую) сторону, поскольку боснийские сербы и хорваты имели большие запасы военных ресурсов и больший доступ к поставкам из внешних источников. Военные санкции против Пакистана усилили его зависимость от ядерного оружия, как потому, что санкции закрыли Исламабаду доступ к американскому оружию, так и потому, что ослабили уверенность пакистанцев в надёжности США.

И, наконец, даже если бы санкции «сработали», этого было бы недостаточно, чтобы оправдать их применение. В конце концов, это своего рода протекционизм на стероидах, потому что он требует введения санкций в отношении американских частных лиц и компаний, нарушающих установленные государственные ограничения, многие из которых юридически трудно соблюдать.

Тем не менее, санкции остаются популярными, потому что они успокаивают избирателей, настаивающих на том, что «мы» должны «что-то сделать», а государственные служащие более чем счастливы принимать политические решения, способствующие увеличению их власти.

Но заставлять государство «что-то делать» — опасная игра, и если граждане хотят продемонстрировать свою оппозицию предполагаемым иностранным врагам, они всегда могут действовать самостоятельно.

Если американцам не нравятся российские товары и услуги, они могут свободно бойкотировать эти товары, как американцы бойкотировали британские товары во время революции. Но ещё большее усиление федеральной власти во имя того, чтобы преподать урок иностранным правительствам, может нанести большой непредвиденный ущерб обычным людям, а также потенциально подвергает многих американцев юридической опасности. Однако санкции будут вводиться, несмотря на столь малые шансы на успех.