Церковь коллективной ответственности

Один из самых важных тропов, которые русским пытаются внушить с начала войны, — это троп о необходимости коллективного покаяния за войну. Обыкновенно ход рассуждений выглядит так: Путин — это новый Гитлер, немцы признали свою коллективную вину, покаялись и преуспели, и вот пока народ не признает свою коллективную ответственность за войну, он не сможет занять достойное место в мире.

Покайтесь, и вам воздастся.

Сегодня мы постараемся разобрать этот мем и показать, почему он является психологической манипуляцией, направленной на разрушение личности и народа, и приёмом когнитивной войны, которую крайне левые элиты ведут против любой состоявшейся цивилизации.

Начнём с самого простого вопроса: а можно ли действия российских войск сравнивать с Холокостом?

Напомню, что то, что делал Гитлер — и в чём участвовали миллионы подведомственных ему людей, не только немцев, но и румын, поляков, латышей, литовцев, украинцев, — это было систематическое, плановое уничтожение 6 миллионов евреев, практически всего еврейского населения Европы. 3 миллиона было уничтожено в Польше; 1,5 миллиона — в Украине.

Евреев свозили в концлагеря и отправляли в газовые печи; специальные зондеркомманды окружали еврейские местечки, выводили всех евреев в лес и, поставив на колени, стреляли пятилетним детям в затылок из нагана. По дороге палачи дружески беседовали с конвоируемыми женщинами и детьми. Евреев запирали в гетто. В гетто были свои юденраты — местные органы самоуправления, состоящие из евреев, которые надеялись спастись, отправляя других на гибель, или надеялись, что если они будут полезны фронту, то это поможет спасти побольше людей. Члены юденратов сами составляли списки на ликвидацию: сначала требовали отправлять в концлагеря старых и больных, потом самых маленьких, потом — кто побесполезней, а потом и вовсе всех.

В построении этой грандиозной машины смерти Гитлер был не одинок. Множество румынов и поляков добровольно сотрудничало с гитлеровцами. Ландсбергис, дед нынешнего главы МИД Литвы, сразу после входа немецких войск в Литву в качестве министра временного правительства подписывал «акт о национализации еврейской собственности», и значительная часть еврейского населения Украины была уничтожена борцами против «большевико-московитского империализма».

Именно эта невиданная в истории Европы и даже в истории человечества машина планомерного уничтожения и называется Холокост.
Делает ли российская армия и российские власти что-либо сравнимое с Холокостом?

Нет.

Согласно ООН, количество гражданских лиц, погибших на войне по состоянию на 31 дек. 2024 года, составляет 12 456 человек, из них 669 детей. При этом количество убитых украинских военных составляет, по разным оценкам, от 60 до 100 тысяч.

Итого, даже по самым скромным подсчётам, гражданские и военные потери соотносятся как 1:5.

Это не только не имеет никакого отношения к Холокосту. Это необыкновенно низкое количество гражданских потерь по сравнению с другими конфликтами.

К примеру, во Вьетнаме количество гражданских жертв, по разным подсчётам, составляло от 1 до 3 миллионов и значительно превосходило те 800 тысяч человек, которые потеряла вьетнамская армия.

В зонах, которые считались находящимися вне контроля властей Южного Вьетнама, войска США имели обыкновение расстреливать всё, что движется, и любую деревню, причём с воздуха.

Вот как описывает этот Ник Терс в своей книге «Убить всё, что движется: настоящая американская война во Вьетнаме».

«Джимесон представил следователям яркий отчёт о рассматриваемой миссии. 4 апреля 1972 года он был стрелком/вторым пилотом двухместного Cobra, входящего в контингент из пяти UH-1 Huey и четырёх боевых вертолётов Cobra, назначенных для поддержки военных операций Южного Вьетнама в провинции Куангнам.
 
В конце концов, они прибыли в деревню, где, по словам Джимесона, правила ведения боевых действий гласили: "всё, что движется, умирает". Джимесону эти правила явно были не по душе; когда командир самолёта разрешил ему стрелять по вьетнамцам внизу, он неоднократно "промахивался намеренно".
 
Однако давление со стороны своего командира в конечном итоге заставило его присоединиться к тому, что он назвал "кровавой баней". Джимесон не слышал наземного огня, но насчитал десять мирных жителей, убитых во время миссии. "Я видел много старушек и детей, — сказал он следователям.— Я видел одного старика — старого. У него была белая длинная борода. Это был единственный человек, которого я видел".
 
Когда следователи поговорили с другими членами подразделения, они не поверили, что кто-то мог считать их действия проблемой. На вопрос о соблюдении подразделением правил ведения боевых действий уорент-офицер Томас Эквельс, который не присутствовал во время атаки 4 апреля, подчеркнул, что пилоты следовали официальным приказам, которые предписывали им уничтожать деревни даже при отсутствии вражеского огня.
 
"Мы взрывали деревни, но делали это по приказу, — объяснил Эквельс. — Это была такая работа — уничтожать... деревни".
 
Лейтенант Филипп Мануэль, который перевозил войска в рамках миссии 4 апреля, описал то, что он услышал от пилотов боевых вертолётов по радио: "Там внизу люди. Я вижу их. Мы здесь немного повеселимся... Хорошо. Я собираюсь пойти и убить несколько человек".
 
Вскоре после этого боевые вертолёты атаковали, стреляя из пушек. На вопрос о разрушении домов Мануэль ответил с некоторым недоумением: "Ну, они следовали приказам. Они сказали, что там внизу была хижина с людьми вокруг неё, её надо было взорвать, и [пилоты] ... отвечали, я понимаю, что я получил разрешение на уничтожение хижины".
 
Уорент-офицер Дэвид Уолдрон также счёл всю логику расследования сложной для понимания. "Что, обвинения в убийстве мирных жителей. Да это какое-то безумие... Если они были там, сэр, они сами на это напросились"».

В 1972 году Джон Пол Ванн так подводил итог ситуации:

«За последнее десятилетие я прошёл через сотни деревень, которые были разрушены в ходе сражения, большинство разрушений было было результатом более интенсивного дружественного огня. Подавляющее большинство деревень, разрушенных таким образом, не смогли предоставить достаточных доказательств ущерба, нанесённого противнику, чтобы оправдать разрушение деревни. Действительно, было обычным делом разрушить деревню и не найти абсолютно никаких доказательств ущерба, нанесённого противнику».

А вот, допустим, как выглядела история, случившаяся в Ираке 19 ноября 2005 года после того, как возле города Хадиса самодельное взрывное устройство, взорвавшееся у дороги, подорвало конвой и убило трёх американских солдат.

Сразу после взрыва оставшиеся в живых солдаты остановили такси с иракцами, которые ехали следом в университет.

«Пятерым иракцам (водителю такси и четырём пассажирам) приказали выйти из машины и застрелили их на улице».

После их смерти лейтенант Уильям Т. Каллоп приказал взять штурмом соседние дома. Дома изрешетили выстрелами и забросали гранатами, уничтожая всех, кто там находился, включая женщин, стариков и детей одного, двух, трёх и четырёх лет. Сразу после этого армия США опубликовала заявление, в котором сообщалось, что взрыв СВУ уничтожил 3 американских солдат и 15 гражданских лиц, после чего по оставшимся в живым солдатам из соседних домов был якобы открыт огонь. Это было полное враньё.

Если мы возьмём такую сравнительно бескровную операцию, как вторжение в Панаму, то там на 1000 погибших пришлось около 500 гражданских, то есть каждый второй. Учитывая, что сопротивление панамских военных было минимально (собственно, его вообще не было), это значит, что военные США стреляли во всё, что движется, что является совершенно обычным способом поведения армии в таких ситуациях.

Это стандартный, by default, модус операнди любой современной армии. Непосредственно время боя никто (за редчайшим исключением) не стреляет намеренно в гражданских, но также никто (опять-таки за редчайшим исключением) не делает попыток их отличить. Стреляют во всё, что движется.

Как мы хорошо понимаем, ни во Вьетнаме, ни в Ираке, ни в Панаме действия армии США не являлись геноцидом и Холокостом. Никто в здравом уме и твёрдой памяти не требует от США коллективно покаяться за Вьетнам и не сообщает американским гражданам, что если они не выплатят репарации и не воспитают следующее поколение в чувстве неизбывной вины, то им не место среди цивилизованных народов.

Там не менее, как мы видим, потери среди гражданских в Украине от действий российских войск значительно меньше, чем даже гражданские потери во Вьетнаме от действий войск американских — не говоря уже о Холокосте. Это просто несравнимые величины.

Это кажется странным, если учесть, что российские войска часто состоят из уголовников и маргиналов, а за военные преступления, которые они периодически совершают, их показательно не наказывают. И тем не менее статистика остаётся статистикой. Никакого сравнения не только с Холокостом, но и Вьетнамом просто нет.

Более того. Только что CIT опубликовал статистику по количеству мирных граждан, погибших от ракет и артиллерии по обе стороны фронта за 2024 год. Согласно CIT, всего за ушедший год в результате обстрелов в Украине и России погибли как минимум 2600 человек. С украинской стороны погибли 1915 человек, с российской — 685. Из них 452 человека погибли на оккупированных Россией территориях Украины и 233 — на территории собственно России.

Эта статистика не в пользу России: со стороны Украины погибли втрое больше людей. Однако если мы вспомним, что у Украины, по сути, нет дальнобойных тяжёлых ракет, а те, которые есть, наводятся США и очень точно поражают военные цели, и что вообще вооружение Украины гораздо слабее, то картина, которая предстаёт перед нами, существенно меняется. Мы видим, что ВСУ тоже достаточно часто наносят удары по мирному населению и, что довольно важно, не обращают внимание на это даже тогда, когда это мирное население, собственно, формально является украинским.

Ещё раз повторим, что ничего необычного в этом нет. Так, к сожалению, ведёт себя практически любая армия. Ни одна армия в мире, кроме израильской, вообще не думает о гражданских жертвах. Она считает их сопутствующим ущербом. Но по статистике мы видим, что по modus operandi ВСУ в этой войне в общем-то не сильно отличается от России, хотя технических возможностей у них меньше.

Поэтому первое же утверждение — что Путин действует как Гитлер и занимается геноцидом, оказывается не подтверждено статистикой. Это просто пропагандистский приём. Когда Илья Яшин постит видео, в котором Путина сравнивают с Гитлером, — перед нами хорошо известный приём левой пропаганды. Если ты кого-то не любишь, сравни его с Гитлером.

Перейдём теперь ко второй части вопроса.

Вопрос: действительно ли национальное покаяние необходимо для того, чтобы как-то «исправиться», начать экономически развиваться, и прочее?

Ответ — конечно, нет.

Германия, устроившая геноцид, действительно прошла через национальное покаяние. Но вот Турция, которая перед этим устроила геноцид армян, никогда ни перед кем не каялась. Нельзя сказать, что это Турцию подкосило.

Рассмотрим теперь третье утверждение, — а именно, что после национального-то покаяния Германия и расцвела.

Оно предполагает, что Германия до покаяния бедствовала. Была какая-то крошечная отсталая страна в центре Европы, нечто вроде европейского Конго, где сажали картошку, ходили босые, потом напали на мир и занялись Холокостом — а после этого покаялись и процвели.

Это, мягко говоря, не так.

Гигантская гражданская война, разразившаяся в Европе в два этапа — в 1914-1918 и 1939-1945 годах — покончила с Европой как передовой частью мира, истощила её ресурсы, привела её в состояние языковой раздробленности, остановила колонизацию и явилась, в конечном итоге, главной причиной нынешнего бедственного положения Европы и прилегающей к ней России.

Но прежде всего она покончила с Германией — растущим гегемоном Восточной Европы.

А главной причиной Первой мировой, собственно, и были геополитические опасения целого ряда держав (а именно, Англии, России и Франции), связанные со стремительным ростом объединённой Германии.

Объединение Германии и создание империи принесло гигантский, невиданный экономический рост. В 1862 году, в год объединения Германии, её ВВП составлял 4,9% мирового, а британский — 19,9%. К 1913 году Германия опередила Британию.

Только с 1895 по 1913 год ВВП Германии вырос на 150 процентов, производство металла — на 300 процентов. К 1913 году Германия вырабатывала на 20% больше электричества, чем Англия, Франция и Италия вместе взятые.

Германия была также культурным гегемоном в Восточной Европе. В конце 19 века каждый образованный человек знал немецкий. Эстляндия и Курляндия в Российской империи говорили по-немецки. Немецкий был официальным языком в Риге до 1896 года, в Силезии говорили по-немецки, Мемель (нынешняя Клайпеда) и Данциг (нынешний Гданьск) были немецкие города, Богемия и Моравия говорили по-немецки, в Лемберге (Львов) говорили по-немецки — разумеется, образованные люди. Уроженец Лемберга Захер-Мазох писал на немецком, уроженец Праги Франц Кафка писал по-немецки.

После Первой мировой Германия была объявлена её виновницей и обкорнана по концам, а Австрия — расчленена. Новые молодые страны Восточной Европы, будущие «кровавые земли», с одобрения победителей ударились в местечковый нацизм.

Немецкий стал языком второго сорта. Его носители системно дискриминировались. Во всех этих новых странах — Чехословакии, Польше, Эстонии, Латвии — принимались практически одинаковые законы. Земли немецких землевладельцев конфисковывались, для работы врачом, инженером, адвокатом отныне надо было знать национальный язык, немецкие предприятия разорялись, немецкие гильдии запрещались, соборы и церкви передавались местным общинам, немецкие школы закрывались.

На территории Чехословакии, кроме 7 миллионов чехов, проживало 4 миллиона немцев. Её первый президент, Томаш Масарик, клялся в Версале Вильсону, что он построит новую Швейцарию, но вместо этого построил Руанду. Немудрено, что судетские немцы хотели быть частью Германии и поддержали Гитлера. Их дискриминация — так же как и дискриминация немцев, живущих в Польше в Данцигском коридоре, — была совершенно реальной и очень жестокой.

И когда российские оппозиционеры вроде Каспарова, знающие историю в объёме пятого класса советской школы, сравнивают Судеты с Крымом и возмущаются «мюнхенским сговором», то они делают Украине медвежью услугу. Они сравнивают её (вполне заслуженно) с мелкими националистическими государствами, усеявшими Восточную Европу в результате расчленения Большого Германского Проекта.

Ибо — вопреки истории, рассказанной победителями, — нацизм в Европе начался не с Германии. Он начался с этих мелких государств. Германский нацизм был ответной реакцией — и, как всякая ответная и болезненная реакция, он ударил по самым самым слабым, по тем, над кем можно было издеваться безнаказанно: по евреям, которые как раз ни в какой дискриминации немцев не были замешаны и своего правительства не имели.

А после Второй мировой Восточная Европа подверглась гигантской этнической чистке: 18 миллионов немцев были выселены с исторических мест их обитания, нередко в течение 15 минут, с разрешением взять с собой 50 марок и кусок хлеба. 2 миллиона немцев исчезли по дороге. Их расстреливали: останавливали эшелоны и вырезали всех, вплоть до детей. В Чехословакии партия, которая этим занимались, называлась Национал-социалистическая партия Чехословакии, под руководством Эдварда Бенеша. Леонид Рабичев в своей знаменитой «Война всё спишет» описывает, как в Восточной Пруссии, в районе, где наступала Красная Армия, обочины дорог были усеяны штабелями мёртвых голых немок с окровавленными раздвинутыми ногами.

Иначе говоря, нет никакой Германии, которая процвела после разгрома.

Есть страна, которая была предназначена консолидировать восток и центр Европы; её унизили и расчленили в Версале, униженная, она попала в руки диктатора, который совершил чудовищные зверства, и эти зверства были использованы для дальнейшего добивания Германии.

Таким образом, утверждение о том, что поражение способствовало процветанию Германии — это глупость. Нынешняя Германия — тень себя предыдущей.

Кроме того, есть и ещё один важный момент.

Современного немца действительно в школе учат коллективной вине. Ему промывают мозги, как на партийных чистках в 1937 году. Он кается, как белые перед чёрными на семинарах БЛМ, и исповедует свои грехи, как на чистках в Яннани.

Но в 1950-х годах настроение немцев было совсем другое. В 1950-х ещё были живы ветераны Вермахта, в Германии было 16 миллионов человек, прошедших этническую чистку, и все остальные, пережившие оккупацию. Они помнили дороги Восточной Пруссии и как чешские «партизаны» вырезали поезда с судетскими немцами. Они помнили «план Моргентау» — принятый Рузвельтом и Черчиллем план, предусматривавший тотальную деиндустриализацию Германии, превращения её в сельскохозяйственную страну, и, как следствие, гибель нескольких десятков миллионов немцев от голода.

Только смерть Рузвельта и приход Трумена предотвратили выполнение этого плана и сменили его планом Маршалла. Так уж устроена человеческая психика, что своя рубашка к телу ближе, и массовые изнасилования своих жён, сестёр и детей немцы помнили лучше, чем Освенцим. Они сжали зубы, закатали рукава и принялись работать под контролем всесильных победителей.

И вот этому-то поколению, которое ничуть не каялось, и было полно ресентимента, удалось отстроить Германию.

А современный немец, который кается, голосует за зелёных, боится говорить об очередном теракте и закрывает АЭС, — этот современный кающийся немец эту Германию проиграл. Со всем своим нынешним покаянием Германия находится в жесточайшей экономической рецессии. Бывший локомотив Европы остановился и тихо катится назад. Но зато немцы действительно каются. По крайней мере, их так учат в школах.

Таким образом, мы никак не можем сказать, что национальное покаяние необходимо для экономического роста. Пока немцы не каялись — они росли. Начали каяться — остановились.

Кроме этого, когда мы говорим о национальном покаянии Германии, перед нами во весь рост встаёт простой вопрос: это же ведь не только немцы уничтожали евреев. Cреди тех, кто творил Холокост, было множество румын, поляков, латышей, литовцев, украинцев и т.д.

Возьмём, допустим, немецкого коммуниста, который голосовал против Гитлера, никогда в Холокосте не участвовал, но работал на оборонном заводе и является по национальности немцем. И возьмём, с другой стороны, румынского добровольца-эсесовца. Что, на немце-антифашисте есть коллективная ответственность, а на румыне-добровольце коллективной ответственности нет?

Возьмём, к примеру, события 21 августа 1941 года, произошедшие в украинском городе Белая Церковь. Там расквартированная германская часть была поражена неприятным криком и плачем: это в соседнем здании плакали маленькие еврейские дети, чьи родители уже были расстреляны. Охраняли их местные украинские полицейские.

Вот как о дальнейшем рассказывает оберштурмфюрер СС Август Хефнер, будущий организатор Бабьего Яра.

«Я предложил, чтобы детей расстреливали украинские полицейские, подчинённые фельдкомменданту. Ни один из них не отказался... Я отправился в рощу... Солдаты уже успели выкопать ров...

Привезли детей. Украинцы стояли вокруг и дрожали. Детей выгрузили. Их поставили у края рва и стали стрелять. Поднялся неописуемый крик. Эту картину я не забуду никогда в жизни. Мне тяжело об этом рассказывать. Мне особенно запомнилась одна маленькая белокурая девочка, которая уцепилась мне за руку. Её тоже застрелили... В некоторых детей приходилось стрелять по четыре-пять раза, чтобы их умертвить...»

Как я уже сказала, я категорически против коллективной ответственности. Это — злокачественная техника для ломки воли и психологических манипуляций. И современная украинская власть никак не отвечает за ОУН.

Но всё-таки с 2018 года, как нам с торжеством сообщает украинский политик от «Свободы» Игорь Сабий, Белая Церковь присоединилась к списку городов, где наряду с украинским государственным флагом вывешивают флаг ОУН-УПА. Заметим, это произошло ещё до войны, до 24 февраля 2022 года.

Как-то странно сравнивать Путина с Гитлером и одновременно самих же себя позиционировать как преемников союзников Гитлера по Холокосту.

Но самое удивительное в нашем рассказе не это.

Самое удивительное, что каются — не одни немцы.

Мы можем прямо и с уверенностью сказать, что в современной Европе не осталось ни одной страны, в которой белые бы не каялись.

Британцы каются за свою империю. Французы каются за Алжир. Бельгийцы каются за Конго. В США — особенно ещё совсем недавно, до победы Трампа, — белые каялись перед чёрными; редкое ведомство не проводило тренинга, на котором белые не покаялись бы в генетическом институциональном расизме. Существовали специальные семинары, на которых кающиеся белые леди всего за пять тысяч уплаченными ими долларов получали физические плевки в лицо; зато как сладко потом строчка о вышеописанном семинаре выглядела на их резюме. За скрытый расизм отменяли бренды вроде Aunt Jemima; требовали Defund the Police.

В Калифорнии, где никогда не было рабства, люди, никогда не имевшие рабов, то и дело порываются выплатить репарации людям, которые никогда не были рабами. Великобритания была одной из немногих в мире стран, которые запретили рабство. Она потратила 20 миллиардов фунтов стерлингов в современных деньгах на выкуп рабов, и последние выплаты по этому долгу были сделаны только в 2015 году. Зато сейчас премьер Великобритании Кир Стармер подписал документ, призывающий к «дискусии о репарационной справедливости».

Как мы видим, вовсе не надо устраивать Холокост, чтобы каяться. Для этого достаточно иметь внутри себя правящую социалистическую левую бюрократию, которая строит всю свою идеологию на ненависти к собственной культуре и собственной стране, и на отмене собственной культуры и собственной страны под любыми предлогами.

Теперь, наверное, читателю понятно, к чему я веду. Все эти сравнения с Гитлером, все эти требования «покаяния», все эти рассказы про коллективную ответственность — это просто манифестация той же самой современной левой идеи в переводе на русский язык. Просто то, что в Европе является идеологией правящей бюрократии, в России является идеологией оппозиционной люмпен-бюрократии. Активистов, которых никто не избирал и которые ни за что не отвечают.

Вы можете удивиться, откуда взялась такая странная идея. С чего современная левая церковь решила построить своё могущество на унижении, на психологической ломке, на технологиях, которые, по сути, применяют деструктивные секты, чтобы сломать волю своих членов?

Не знаю. Однако могу сказать, что технология сама по себе не нова. Она имеет очень глубокие религиозные корни и характерна, заметим, для ветхозаветных пророков, равно как и для христианства и для Средневековой Европы.

Вспомним. Как только ветхозаветный пророк сталкивается с катастрофическим несчастьем, постигшим Израиль: сожжением Лахиша, взятием Самарии, гибелью Иерусалима — так он неизменно заявляет, что это результат грехов населения, которое недостаточно каялось и недостаточно молилось Господу. Если пришёл голод и мор, война и землетрясение — это за наши грехи.

«И соберу на них бедствия и истощу на них стрелы Мои: будут истощены голодом, истреблены горячкою и лютою заразою; и пошлю на них зубы зверей и яд ползающих по земле; извне будет губить их меч, а в домах ужас — и юношу, и девицу, и грудного младенца, и покрытого сединою старца» (Втор. 32: 23-25).

Видимо, в человеческой душе есть эта мазохистская струйка. Когда на человека обрушиваются несчастья, ему важно найти в них свою вину. «Это всё произошло, потому что я грешник, не слушаюсь Бога, не был в церкви в прошлое воскресенье, или недостаточно коллективно покаялся». Как следствие — возникает и решение. Прийти в церковь — ту, которая требует покаяния, — и деятельно покаяться. Поддержать её, распространить её идеологию, объяснить другим, что они должны каяться тоже.

В этом смысле у меня для российских глашатаев Церкви Покаяния плохие новости.

Церковь Покаяния накрылась медным тазом в США. Церковь Покаяния вот-вот накроется медным тазом в Европе, и, судя по их реакции на речь Венса в Мюнхене, европейские правящие элиты это понимают. Церковь деколонизации и борьбы с москальским имперством впечатляюще проигрывает в Украине.

В России у неё нет шансов, а адепты её выглядят люмпен-бюрократами, чутко ловящими каждый вздох почившего в бозе USAIDа, европейской бюрократии и украинских национал-деколонизаторов.