Государственный переворот, которого не было

Как в Германии инсценируют «правую угрозу»

7 декабря 2022 года в Германии был «предотвращён государственный переворот». По сообщениям СМИ, включая таких гигантов международного мейнстрима, как BBC и The Guardian, операция спецслужб, прокуратуры, полиции и спецназа при участии 3000(!) стражей порядка успешно отбила атаку на либерально-демократический государственный строй ФРГ, превентивно устранив угрозу со стороны праворадикальных кругов. В частности, движения «Reichsbürger» (нем. «Граждане Рейха»).

Историческая антитеррористическая операция получила однозначную оценку в медийном дискурсе и, конечно, среди правящих политиков. Канцлер Германии Олаф Шольц оценил правый экстремизм как «величайшую угрозу нашей демократии», а министр внутренних дел Нэнси Фэзер заявила о «бездне террористической угрозы». Затем, на столь благоприятной для подобных мер почве, она же предложила «ещё сильнее ужесточить» национальное законодательство в отношении оборота оружия.

Но подозрение вызывает не только наскоро предложенное решение проблемы. Вопросы возникают как при рассмотрении фотографий с места арестов — кажется, журналистов и операторов было больше, чем преступников, — так и при оценке масштабов освещения рейда: ни одно хоть сколько-нибудь заметное СМИ не обошлось без собственного репортажа, а некоторые статьи вышли в свет ещё до завершения «строго секретной операции». И, наконец, смущает соотношение мобилизованных сил и предполагаемых путчистов: три тысячи полицейских провели обыски в 150 местах и арестовали 25 человек, преимущественно пенсионного возраста.

Иначе говоря, самый масштабный рейд в истории современной Германии имеет больше общего с нелепо поставленным спектаклем, чем с реальной антитеррористической операцией. Поэтому давайте разберёмся в следующем: а представляли ли в принципе «Reichsbürger» реальную угрозу конституционному строю немецкого государства?

Кто такие «Граждане Рейха»?

«Reichsbürger» — это собирательный термин для организационно и идеологически очень разнородной среды, состоящей в основном из отдельных лиц, реже — сектантских кругов. Подобно знакомым нам в СНГ «Гражданам СССР», участники движения отрицают существование Федеративной Республики Германии, называя её «обществом с ограниченной ответственностью» (GmbH). По мнению членов движения, Основной закон (прим. Конституция ФРГ) утратил свою силу с воссоединением Германии в 1990 году, когда из текста пропало перечисление федеральных земель, на которые распространяется его юрисдикция. Кроме того, страна якобы ведёт свою преемственность от монархического государства: поэтому название предполагает Второй рейх — Германскую империю. Рейхсбюргеры печатают собственные деньги, выдают собственные паспорта и «имперские водительские права», а также отказываются платить налоги нелегитимному в их глазах правительству, закономерно создавая проблемы властям.

Долгое время движение считалось маргинальным сборищем сторонников теорий заговора и всерьёз не воспринималось. Но в 2016 году один из участников и по совместительству охотник не признал «незаконного» решения «незаконных» властей об отзыве его лицензии на оружие и застрелил полицейского. Впрочем, этот случай — трагическое исключение. Настоящей головной болью для немецких властей движение стало в период самых строгих в мире локдаунов: «Reichsbürger» присоединились к протестам.

Что касается численности, то по оценке Управления по защите Конституции, из 21 000 (0,025% населения) последователей движения 2 100 являются агрессивными, а 1 150 — правыми экстремистами. В прошлом году им было приписано 1011 уголовных преступлений, из них 184 — преступления насильственного характера. Это 0,2% и 0,08% от общего количества преступлений такого рода.

Насколько опасны «Граждане Рейха»?

Отчёт генерального прокурора гласит, что члены объединения намеревались разрушить государственный строй военными средствами, а некоторые из них даже собирались пробиться в Бундестаг небольшой вооружённой группой. Конкретных доказательств, правда, у правоохранителей нет, но когда это им мешало?

Вопреки тому, в чём пытаются убедить население государство и крупные СМИ, реальной угрозы от движения не исходит. Во-первых, план по захвату власти настолько абсурден, насколько и неосуществим. Как пишет Spiegel, участники надеялись, что после того, как они штурмом возьмут Бундестаг, там начнётся хаос и неразбериха, а к группе заговорщиков примкнут служба безопасности и силовики. Более того, после узурпации власти «Граждане Рейха» надеялись сформировать временное правительство и вступить в переговоры со странами-победительницами во Второй мировой войне о будущей форме правления и границах Германии.

Во-вторых, факты противоречат утверждению властей и журналистов: у движения нет связей с Бундесвером. Некоторые офицеры немецкой армии действительно разделяют взгляды «Reichsbürger». Сообщается, что под следствием находится один старший сержант, работающий в Командовании сил специального назначения (КСК) в области логистики. Дело, однако, в том, что ранее гонимый из-за отказа вакцинироваться (что в Бундесвере было обязательным) и освобождённый от службы офицер подал в отставку ранее в 2022 году.

У движения, к тому же, нет оружия. Согласно официальным отчётам, в ходе более чем 150 обысков были найдены несколько тысяч евро, несколько сигнальных пистолетов, 1 (одно!) боевое оружие и, что самое страшное, товары «выживальщиков» — подсобные склады с продовольствием. Вещи, в контексте бушующего энергетического и экономического кризиса, конечно, крайне подозрительные.

В-третьих, масштаб угрозы можно примерно понять по соотношению количества членов движения и работников правоохранительных органов. Во всей Германии «Reichsbürger» насчитывает 21 тысячу участников, большинство из которых не связаны никакой организационной структурой. Управление по защите конституции оптимистично считает 10% из них активными — что всего 2100 человек. Если бы все они вооружились, приехали в Берлин и пошли штурмовать Бундестаг, соотношение сил составило бы 1:13, ведь в распоряжении города находится как минимум 26 тысяч действующих стражей порядка.

Абсурдности всей этой ситуации прибавляет и то, что средний возраст Рейхсбюргеров составляет 50-59 лет, а предполагаемому лидеру, арестованному принцу Генриху XIII из княжеского дома Ройсов — 71 год. Генрих, к слову, занимает последнее место в порядке престолонаследия своей скромной семьи, которая, впрочем, с ним не общается из-за его экстравагантных взглядов. Можно с уверенностью утверждать, что Генрих XIII — такой же старый и безобидный маргинал, как и всё движение «Reichsbürger».

В-четвертых, органы власти сами того не ведая признали незначительность угрозы «праворадикального переворота». Выяснилось, что широкое освещение рейда в СМИ и обилие телекамер — не случайность. Правительство за две недели предупредило о нём журналистов. Об этом, в частности, проговорилась левый политик Мартина Реннер. Надеясь заработать политических очков на критике правительства за то, что оно опрометчиво ставит сотрудников служб безопасности под угрозу в столь важной борьбе, Реннер обмолвилась о широкой осведомлённости о готовящемся рейде СМИ и политиков. Информация о предстоящей облаве была настолько общедоступной, что даже местная оппозиция знала дату, места обыска и имена подозреваемых.

Выходит, что 25 пенсионеров пытались свергнуть правительство, пока против них планировалась антитеррористическая операция с участием 3000 полицейских, а медийный фронт знал об этом за две недели. Разве рисковали бы спецслужбы своими сотрудниками и успехом всей операции, если бы речь шла о реальной угрозе?

Государственный новояз

Не менее важной и тем более подозрительной составляющей всего происходящего является тот язык, которым пользуются как политики, так и журналисты в контексте операции. «Силы безопасности препятствуют государственному перевороту» — таким был заголовок газеты Süddeutsche Zeitung. Bild идёт дальше и выходит с заголовком «Крупнейший рейд всех врёмен в Германии». Читая эти гиперболизированные памфлеты, невольно задаёшься вопросом, а сколько танков было у путчистов? Оказалось, 0. Зато нашлось одно огнестрельное оружие.

Что означает термин «государственный переворот»? Цифровой словарь немецкого языка (DWDS) определяет его как «внезапную, насильственную смену власти в государстве, преимущественно обладателями высоких государственных постов», из чего следует, что переворот обычно организуют генералы и ведущие функционеры. А не 25 заговорщиков преклонного возраста.

Как происходят государственные перевороты видно из опыта африканских стран: армия берёт под контроль правительственное здание, радиостанции и телеканалы, арестовывает или ликвидирует оппонентов. «Граждане Рейха», по данным газет, в начале сентября «хотели ворваться в берлинский Рейхстаг, арестовать депутатов и вывести их из зала пленарных заседаний в наручниках». Даже будь это возможным, такое действие не привело бы абсолютно ни к чему. Хотя бы потому, что исполнительная власть располагается не в здании Рейхстага, а в Канцелярии. Не говоря уже о радио и телевидении.

И если последовательно распространять эту лингвистическую логику, то произошедшее в Германии 7 декабря ничем кроме фарса и профанации, то есть «имитации какого-либо процесса в нелепой форме», язык не поворачивается назвать.

Кому это выгодно?

Необходимо отметить, что плоды успешной операции пожинает, прежде всего, Министерство внутренних дел под руководством Нэнси Фэзер. Именно её давнее желание жёстче бороться с «правыми радикалами» приобретает легитимность в свете предотвращённого «госпереворота». Давнее, потому что Фэзер говорит об этом не впервые. Социал-демократический министр вообще славится своей крайней идеологической ангажированностью. Так, до занятия своей должности она была не прочь писать гостевые репортажи для газеты «Союза антифашистов». Эта марксистская организация открыто декларирует своей целью борьбу, в том числе, с парламентской демократией как «потенциально фашистской», и оттого официально признана баварским Управлением по защите Конституции «крайне левоэкстремистской».

С другой стороны, Фэзер помешана на государственном контроле. С марта этого года она уже предложила усилить правоохранительные органы, вернуть закон о хранении личных данных (да-да, «пакет Яровой» по-немецки), цензурировать Телеграм, регулировать криптовалюты и ужесточить закон об оружии.

Называть всех митингующих против высоких цен «правыми экстремистами» и запретить им собираться — тоже её идея. Если в решении инсценировать «исторический полицейский рейд» также обнаружится ее авторство — я лично не буду удивлён, ведь, как известно, атмосфера страха и общественного запроса на безопасность — это плодородная почва для введения репрессивных законов.

Однако Нэнси Фэзер не единственный бенефициар нашумевшей операции.

Радикальная смена повестки дня выгодна всей правящей элите. Это становится особенно явным, если учесть событийный фон и политико-экономический контекст: страна одновременно переживает энергетический и экономический кризис. Цены на топливо, отопление и электричество достигли исторического пика, инфляция бьёт 70-летний рекорд, государственный бюджет дефицитен, а европейская валюта впервые за 20 лет обесценилась до паритета с долларом. В таких условиях правительство не может реализовать прописанные в коалиционном соглашении планы, а недовольство граждан достигло такой высоты, что по результатам опросов у трёх правящих партий более нет большинства. А в опросах о политической компетенции две трети граждан не отдают предпочтение ни одной из партий. Зато беспрецедентный рост популярности испытывает оппозиция в лице «правых популистов» — «Альтернативы для Германии». И потрясения, вроде недавнего убийства 14-летнего подростка эритрейским беженцем, только усиливают эту тенденцию.

Разумеется, «маленькую победоносную войну» для рассеивания общественного гнева демократическая Германия себе позволить не может, но вот эффектное внутриполитическое шоу — вполне. Тем более, что практика инсценировки антитеррористических операций — постоянная забава спецслужб во всём мире.

Реальная угроза демократии

На деле же у современной Германии нет проблем с правым экстремизмом. А всё, что есть — раздуто усилиями левого правительства и Нэнси Фэзер лично. Это отлично иллюстрируется официальной статистикой федеральной прокуратуры Германии: в 2021 году она вела 210 расследований исламистского терроризма, 10 дел против левых и 5 — против правых экстремистов. В это же время Управление по защите Конституции зарегистрировало 22 тысячи правых правонарушений, 11 тысяч левых и... 378 исламистских. Откуда такой разброс?

Всё просто: прокуратура занимается серьёзными делами, вроде терроризма. Управление же записывает в правые преступления, например, свастику на стене — согласно букве закона, это пропаганда (и таких дел — 58%). А вот нарисованный серп и молот — это лишь вандализм, и идеологически не интерпретируется.

Несмотря на все высокопарные заявления и хлёсткие эпитеты представителей власти и журналистов государственных каналов о растущей «правой угрозе», реальной угрозой немецкой демократии являются, скорее, климатические активисты. Участники одного только «Последнего поколения» совершили за лето 370 акций, стали фигурантами 750 дел, заблокировали 17 машин скорой помощи и неумышленно убили одного человека. Реальной угрозой являются леворадикальные и многотысячные объединения «Антифа» и «Чёрный блок», устроившие охоту и суд Линча над предполагаемыми «неонацистами». Реальной угрозой, в конце концов, является неинтегрируемый политический ислам и исламистский терроризм, этнические преступления, клановые разборки и изнасилования.

Но главной угрозой немецкой демократии является номенклатура старых картельных партий. Если одному министру удалось срежиссировать столь крупномасштабную акцию, привлечь не только 3000 рядовых полицейских, но и высокопоставленных прокуроров, начальников, судей и чиновников, и никто из них не возразил, не выступил открыто против манипуляций и превышения полномочий, пока монохромный журналистский фронт синхронно аплодировал их действиям, — то в этом и заключается настоящая опасность для демократии.

Опасность более реальная и пугающая, чем одно огнестрельное оружие, найденное в охотничьей хижине сбрендившего принца и его престарелых друзей.