Сеятели свободомыслия

Блестящий успех левых идей в США и перекрашивание колеблющихся штатов в синий один за одним очень удивляет русских людей, чьи представления о США во многом заимствованы из советской пропаганды, рисующей Америку как ультракапиталистическое государство с жаждой наживы вместо идеологии и жёсткой рыночной конкуренцией, не предусматривающей никакой помощи отстающим.

Более того, даже после объявления «Нового курса» Рузвельта и экспериментов с кейнсианством в США сохранялись законы о поражении в правах определённых социальных групп. Акт о гражданских правах, запрещавший дискриминацию по признаку расы при приёме на работу, был принят всего за 44 года до того, как президентом США стал чернокожий.
Так как же Америка свернула на левый путь?

Движения за права цветного населения существовали и до Мартина Лютера Кинга — такой организации, как NAACP, уже более 100 лет. Но может ли один лишь гражданский активизм изменить существующий порядок вещей?

Если про Мартина Лютера Кинга знала вся Америка, то знаем ли мы имена инициаторов протестов BLM, направленных уже не на достижение расового равенства, а на получение привилегий для чёрного населения? Или, может быть, нам хорошо известны лидеры трансактивистов, развернувших «священную войну» против «трансфобии» и периодически нападающих даже на знаменитостей вполне либеральных взглядов — от Роулинг до Столлмана? Нет, все эти движения со стороны выглядят обладающими низовой организацией, без пророков и вождей, и при этом влияют на реальную повестку дня не только в США, но и в других странах.

Без авторитетов тут, конечно же, не обошлось. Всё начинается с получения образования в колледжах и университетах, где левые преподаватели численно доминируют над правыми — особенно в социальных науках. Процессу «левения» способствует сам настрой студенчества — желание бунта против родителей, от которых студент, наконец, съехал, против существующего порядка вещей в виде платы за обучение или низкооплачиваемой подработки, наконец, страх перед скорым взятием ответственности за свою жизнь и желанием разделить эту ответственность хотя бы с государством.

Это желание удовлетворяют харизматичные левые преподаватели, у которых есть готовый ответ — системное угнетение и неравенство, с высокой вероятностью обусловленное принадлежностью к одной из угнетённых идентичностей. Любая меритократическая идея будет отвергнута человеком, убеждённым, что в его неудачах виноваты врождённые признаки, мешавшие ему жить. Курсы левых преподавателей пользуются популярностью, потому что те говорят то, что желает услышать аудитория — вполне естественно, что у них появляется больше шансов остаться в университете.

Юрий Безменов, известный своими одиозными теориями о «подрывной деятельности КГБ», утверждал, что дестабилизации общества предшествуют 15-20 лет «деморализации» — на данном этапе должна происходить идеологическая обработка населения необходимыми для активных действий идеями. Удивительно, но массовым студенческим протестам 1968 года действительно предшествовали около 20 лет преподавания в университетах известных теоретиков неомарксизма — Адорно, Маркузе, Хоркхаймера и других деятелей Франкфуртской школы.

Всячески поддерживая студенческие движения, став интеллектуальной элитой своих университетов, они помогли появиться низовым организациям «новых левых». От голлистской Франции до ввязавшегося в войну во Вьетнаме «мирового жандарма» США, студенчество оказалось радикальной оппозицией существующим порядкам, добившись поворота политического курса влево и став примером для своего поколения.

Такой же силой, как интерсекциональная идея, обладает и либертарианство, сводящее социальные проблемы к государственному вмешательству. В отличие от культурно-марксистской повестки со множеством критериев угнетения, либертарианство делит людей на правящий класс, использующий государство в своих интересах, и класс граждан, благодаря налогам и повинностям которых государство продолжает существовать. Нет необходимости «записываться» в меньшинства, чтобы говорить открыто о нарушении собственных свобод. Важная для студенчества индивидуальная свобода, необходимая для бунта против устоявшихся порядков, сочетается со всё тем же радикализмом, присущим и крайне левым идеям.

И если левая идея отвергает меритократию, то либертарианство будет способствовать положительному отбору активистов — идея рыночной конкуренции особенно привлекательна для тех, кто верит в собственную конкурентоспособность, а, значит, вероятнее всего обладает достаточными навыками для продуктивной деятельности. Увидим ли мы либертарианскую Сорбонну 68-го?

Если в Соединённых Штатах индоктринация в университетах уже доведена крайними левыми до самовоспроизводящегося процесса, и либертарианскому профессору придётся конкурировать с идеями, поддерживаемыми информационными и финансовыми потоками, то в России студенческая культура была разрушена до основания при коммунистах, и воспроизводиться там сегодня нечему.

Поэтому в нашей стране яркий преподаватель, не пересказывающий лекции по методичке, а освещающий предмет через призму своих взглядов, может даже замотивировать студентов не просыпать его пары. Сильные этатистские настроения старшего поколения и серьёзные проблемы российского государства — плодородная почва для либертарианской контркультуры.

Протесты последних лет показали, что «культура КВН» из статьи Андрея Фунта не вечна. Когда уличный активизм и системная политика задавлены, распространять идеи свободы можно только с прицелом на долгий срок, а для этого необходима обширная интеллектуальная база, способная не просто понимать мемы про суды при анкапе (для чего достаточно читать тематические блоги или смотреть «либертарианский научпоп» на YouTube), а применяющая либертарианские и республиканские принципы как моральные императивы и имеющая достаточный авторитет убедить в этом других. Академическая деятельность позволяет этот авторитет заработать как нельзя эффективнее.

Разумеется, в России путь преподавателя тернист, ибо препятствуют ему довольно скромное количество академических свобод и значительный объём бюрократии, но двери аспирантуры открыты для каждого, кто желает чего-то большего, чем просто избежать призыва в армию.

Почва молодых умов подготовлена и дожидается своего сеятеля.
Может быть, им станете вы.