Екатерина Морозова: «Прекратите эту войну»

Екатерина Морозова — юрист от ОВД-Инфо, с зимы 2021 года защищавшая задержанных на митингах по административным делам и пишущая для них жалобы в Европейский суд по правам человека. Сейчас она — координатор административных судов ОВД-Инфо.
8 апреля этого года Екатерина вышла к зданию Министерства обороны в Москве с плакатом «Прямо сейчас российские военные насилуют и убивают украинских женщин. Прекратите эту войну». Через несколько дней после этого она покинула Россию.

В какой момент вы решили уехать?

— 16 марта мы с подзащитными вышли вечером из Дорогомиловского суда, я открыла Твиттер и увидела новость о том, Россия выходит из Совета Европы. Причём 16 марта становится последним днём, когда нарушения будут учитываться по конвенции, то есть когда можно будет выйти на митинг и получить за это компенсацию и признание нарушений в ЕСПЧ. Я узнала обо всём этом ужасе и поняла, что больше оставаться здесь не смогу, потому что моей единственной мотивацией было то, что благодаря моей работе мои подзащитные могут получить компенсацию за понесённые страдания, травмы и т.д. Теперь же этот механизм у нас отобрали. Сейчас эту «последнюю дату» продлили до 16 сентября, но на тот момент не было известно и этого. В общем, я подумала, что не очень хочу бороться с Путиным в путинских же судах, в этом нет смысла. Да, многие наши юристы остались, потому что готовы к такой схватке. Я — нет.
Я решила, что смогу больше сделать в спокойствии и безопасности, чем в России, где у меня отнимают возможность заниматься тем, что я хочу и умею делать.

Почему перед отъездом вы решили провести антивоенную акцию?

— Я прочитала в соцсетях о нескольких случаях изнасилования украинских женщин российскими военными, и они потрясли меня до глубины души. Я такой человек, что обычно склонна проверять информацию, прежде чем расстраиваться. И как раз недавно вышло несколько докладов правозащитных организаций, если я не ошибаюсь, это были Human Rights Watch и Amnesty International, довольно надёжные источники, в которых тоже приводилась информация об этом. Всё это в совокупности очень сильно меня тронуло, и я решила выйти с пикетом.

— Вторая причина — это то, что правозащитник — он даже в России (кроме некоторых известных всем нам случаев) всегда в безопасности. И в какой-то момент я подумала, что хотя я, вроде бы, много лет уже защищаю людей в разных форматах — когда-то я писала статьи в университете, потом это вылилось в правозащитную работу — сама никогда не выходила, даже когда хотелось кричать от происходящего вокруг. (Разумеется, по акциям я хожу с 2017 года, но пикеты — это, всё же, несколько другое).
Разумеется, я знала, что меня задержат, знала, какие будут последствия, и, тем не менее, для меня было важно выйти и высказаться, несмотря на эти последствия.

Подходили ли к вам люди во время пикета?

— Да. Очень много было негатива, очень много было оскорблений, проходя мимо, кидали мне «дура» (это если цензурировать), мало кто подходил поговорить. Кто-то пытался выяснить, «чего я тут стою дурью маюсь», на что я отвечала, что у меня 5 лет юридической практики и диплом о высшем юридическом образовании, и я точно знаю, чем занимаюсь.

Что было после пикета?

— Меня задержали, дали статью 20.3.3 ч.1 — это дискредитация вооружённых сил РФ. Мне, к счастью, озвучили эту причину сразу же при задержании, поэтому я поняла, что меня просто «оформят» и отпустят. До моего отъезда из России мне даже успели уже присудить штраф — 40 тысяч рублей.

Почему именно ваша акция привлекла столько внимания?

— Если честно, я не знаю, чем вызвана такая популярность именно моей акции, мне кажется, это стечение многих и иногда случайных обстоятельств. Люди, с которыми я общалась в разное время и в разных тусовках, начали делиться постами о моей акции, меня знали по правозащите, меня знали в Твиттере — и всё это сыграло свою роль.
К тому же, на том же посте ОВД-инфо о моей акции лайков набралось больше 10 тысяч, про это написали многие оппозиционные СМИ и даже некоторые зарубежные СМИ. Недавно я общалась с тётей моей подзащитной, которая работает на немецком телевидении, и она сказала, что в Германии я для людей «та девушка в белом платье». Было лестно, что это и туда дошло. Мне также написала моя репетиторка по английскому, она из Харькова, и она сказала, что даже там люди увидели новость о моём пикете. В этом плане я считаю, что он удался.
Второй момент — это исполнение, потому что мне тогда было очень холодно, я стояла в этом белом платье на набережной, мне нарисовали на щеках «Нет войне», я сделала этот плакат, позвала фотографа... в общем, я потратила на подготовку к пикету очень большое количество времени, я выверяла всё, вплоть до того, в какое ОВД меня повезут.

А есть разница, в какое ОВД попасть?

— Конечно, есть. У меня был, например, негативный опыт взаимодействия с Арбатским ОВД, и мне туда очень не хотелось, потому что я понимала, что задержание может быть жёстким, могут долго не отпускать, и т.д. А в ОВД Китай-город за сутки до моего пикета ребятам, которые делали перфоманс по событиям в Буче, дали три статьи сразу: 19.3 за неповиновение сотрудникам полиции (15 суток ареста), 20.3.3 (50 тысяч штрафа) и 20.2 — за несанкционированное публичное мероприятие (это — ещё 20 тысяч).

После акции вам написали много комментариев в соцсетях. Кто-то восхищался вашей смелостью, а кто-то — наоборот, возненавидел. Почему?

— Мне многие писали, что «это всё ради поднятия медийности и получения гуманитарной визы»...

А гуманитарную визу действительно можно получить за пикет?

— Ну, когда я уже приехала в Грузию и начала писать кейс для гуманитарной визы, я внезапно осознала, что, оказывается, если бы меня задержали ещё раз — это была бы уже уголовная статья... и, мне кажется, да, за такой случай дали бы гуманитарную визу, потому что поводом для уголовного преследования по новым статьям может послужить всё, что угодно, как мы видели: от ценников в магазинах до постов во Вконтакте... но я это всё не продумывала, естественно, и начала изучать эту тему уже после отъезда.
Украинцы же писали, что этот пикет никак не поможет украинским женщинам и никак не поменяет ситуацию в России, но у меня позиция такая: что-то сделать, наверное, всё же лучше, чем не сделать ничего, особенно если ты правда старался, чтобы через твой пикет больше людей узнало о проблеме. Заставить какого-то сторонника Путина, который знает меня лично, задуматься, и, возможно, изменить своё мнение — это тоже борьба, и такую борьбу — в сердцах людей — нельзя недооценивать.

Сейчас вы находитесь в Грузии, как и большая часть эмигрировавших оппозиционеров. Какие настроения у тех, кто уехал?

— Многие говорят, что хорошо бы сейчас всем оппозиционно-настроенным людям уехать из России, потому что оставаться очень небезопасно, и я, к сожалению, начинаю думать так же. Только уехав, понимаешь, в какой опасности ты постоянно находился. Просто прекрасное чувство — перестать выходить на улицу с сумкой для спецприёмника. Со стороны лучше видно, как опасно оставаться в России, и поэтому ещё больше начинаешь уважать тех, кто принял решение остаться и бороться.

Надеетесь ли вы когда-нибудь вернуться в Россию?

— Я очень хочу вернуться в Россию, думаю об этом каждый день. Я очень хочу быть полезной своей стране, и сейчас делаю всё возможное, чтобы помогать из-за границы. Всё, что произойдёт со мной дальше — будет абсолютно вынужденным, от первого до последнего дня эмиграции. Как только появится возможность, я с радостью вернусь, потому что я не представляю свою жизнь нигде, кроме России.