Марина Мацапулина: «Правила игры изменились»

Марина Мацапулина — член Федерального Комитета ЛПР и бывший кандидат в депутаты Законодательного Собрания Санкт-Петербурга по 78 округу.
5 марта 2022 года у неё дома пришёл обыск, после чего Марина стала одной из подозреваемых в деле о т.н. «телефонном терроризме» (ст. 207 УК РФ) и после выхода из ИВС покинула Россию.
Мы поговорили с Мариной и узнали подробности этой истории.

В какой момент вы поняли, что на вас завели уголовное дело?

— Когда перед обыском мне об этом сообщил следователь. Силовики пришли ко мне с утра, выломали дверь, провели обыск, и тут я узнала, что я, оказывается, подозреваемая по уголовному делу о каком-то невероятном телефонном терроризме.

Выломали — потому что они представились, а вы им не открыли или...?

— Я не открывала, потому что мне никто не представился, они вообще ничего не говорили, просто долбились в дверь на протяжении часа. Они вели себя как абсолютные бандиты, а потом ещё спрашивали у меня, «а почему это я не открывала дверь». Интересно, часто ли они сами открывают неизвестным, которые просто с разбегу бросаются на их дверь и ломают звонок от частых нажатий.

То есть сначала они молча выломали дверь, а потом сказали, что «они вообще-то обыск проводить»?

— Именно так. Они долго звонили, не представлялись. Потом в какой-то момент стало тихо, я подумала, что они ушли, и потом минут через пятнадцать они вернулись и начали ломать дверь. На весь процесс ушло секунд двадцать, они просто выломали дверь с корнем и вошли. Когда меня уже уводили, дверь пришлось прикручивать на болты, потому что она не закрывалась и не держалась.

Как проходил обыск и что у вас изъяли? Знаете ли вы подробности других обысков, происходивших в тот день?

— Я так поняла, у всех разный набор предметов изымали. В целом у восьмидесяти человек прошли обыски, двенадцать из них оказались подозреваемыми, остальные — свидетелями.
У меня вынесли всю технику. Достаточно «цивильно», на самом деле, прошёл обыск, ничего не «выворачивали», всё аккуратно посмотрели, спросили про плакаты какие-то агитационные. Я спросила, что конкретно их интересует, показала им, что у меня есть с моей кампании, они сказали «нет, нужно что-нибудь про войну». Ничего не нашли.

И потом вас повезли на допрос?

— Не совсем. Меня повезли в следственное управление, дали позвонить адвокату, обещали провести допрос и после этого, со слов следователя, отпустить до выяснения обстоятельств. Этого не произошло, я сидела там часа три, наверное, ждала допроса, потом меня позвал следователь, сказал, что допрос будет на следующий день, и что я буду ждать его в ИВС, куда меня после этого и повезли. С его слов, после допроса меня должны были отпустить. На следующий день допрос прошёл, как он и обещал, но никто меня не отпустил.

Почему пришли именно к вам?

— Понятия не имею. Они завели большое общее дело о телефонном терроризме, причём у всех подозреваемых в протоколах написано разное, у меня, например — что я подозреваюсь в том, что с некоего e-mail адреса отправила сообщение о минировании полицейского участка. У кого-то указан именно номер телефона. Все подозреваемые — это какие-то общественные деятели, политики, активисты и так далее. И так как, со слов следователя, меня задержали, чтобы не пустить на митинг — то, значит, это теперь такой способ не пускать людей, раньше это были сутки в спецприёмнике, теперь это — уголовные дела.

Указанный e-mail — он хотя бы ваш?

— Нет. Просто набор_букв@gmail.com.

То есть никаких доказательств вашей причастности к этому набору букв нет?

— Именно. Никаких доказательств, указывающих именно на меня, у них нет, просто «поступило некое сообщение, что я, может быть, могу оказаться подозреваемой по этому делу», и поэтому они якобы ко мне и пришли. Откуда такая информация — неизвестно.

А с другими подозреваемыми по этому делу вас что-то связывает?

— Нет. Кого-то из них я знаю лично, о ком-то слышала раньше, но мы абсолютно никак не связаны, никакими движениями или проектами — ничем. Всех нас связывает только участие в политике Петербурга.

Что было после того, как вы вышли из ИВС?

— Самым удивительным было то, что я вообще из него вышла. Когда я там сидела, я, если честно, думала, что уже «всё» и смирилась, что меня никто никуда не отпустит, ведь дело буквально из воздуха придумано, раньше такого не было. В моём понимании, это такой сигнал общественным деятелям, что правила игры вот настолько изменились. Раньше хоть как-то с реальностью «билось» то, что заводили на людей. Сходил на митинг — тебя задержали. Да, незаконно, да, вопреки Конституции, но ты хотя бы был на митинге. Сейчас же нам показывают, что можно придумать что угодно. К тому же, мне обещали, что через 2 дня меня повезут для избрания меры пресечения, и я решила что всё, сейчас суд, конечно же, даст мне срок, и никуда я отсюда не выйду. Поэтому когда ко мне в камеру пришли и сказали «с вещами на выход», и следователь вывел меня из ИВС, я до конца думала, что меня сейчас повезут в суд. А он сказал «ну всё, иди, позвони маме». Вот это для меня было удивительно.

То есть удержание в ИВС произошло даже без суда?

— Да. Меня просто отпустили под обязательство о явке на следственные действия, если таковые будут. Пока никаких сигналов о том, что что-то подобное намечается, я от своего адвоката не получала. Не очень понятно, как всё это будет развиваться, может развиться в любой момент, может вообще не развиться, я рассчитываю на то, что это дело просто заглохнет, и я спокойно вернусь.

После заведения дела вы связывались с кем-то из подозреваемых? Может быть, кому-то из них предъявили хоть что-то основательное?

— Никому ничего не предъявляли по этому делу. Я, конечно, знаю историю Дениса Михайлова о том, что у него дополнительная статья образовалась при обыске, но это, как мне кажется, не соотносится конкретно с этим делом, не идёт туда как дополнительное доказательство. Я ни с кем из них не на связи, однако было забавно, что я встретила одного из ребят около ИВС, когда он тоже выходил, и он рассказал, что ему полиция прямо сказала «Уезжай. Делай паспорт — и до свидания». Он тоже подозреваемый.

Когда вы покинули страну?

— Я уехала практически сразу после того, как меня выпустили, всего через несколько дней. Я всё это время не писала о том, что уехала, потому что думала, что меня объявят в розыск, и это для меня просто закроет пути назад. Это самый страшный расклад для меня. Но несколько дней назад мне скинули потрясающую статью из пригожинской помойки РИАФАН, где меня внесли «список предателей» из-за моего отъезда — то есть силовики буквально слили, что я уехала. И раз информация об этом уже не секрет, я тоже написала об этом публично.

Почему вы всё же решили сейчас уехать?

— Потому что сейчас такая реальность, в которой даже за то, что называешь войну войной — можно получить огромный срок. Это действительно новые правила игры, по которым можно сесть буквально ни за что. Сидеть за свои идеи, за свои принципы — я готова, но вот сидеть просто так — это самое страшное, что может произойти с человеком, и этот период лучше переждать вне страны. Я решила выехать временно, и я для себя не рассматриваю какую-то долгосрочную эмиграцию, я всё ещё снимаю квартиру в Петербурге. Я жду прекращения этого абсурдного дела и буду рада вернуться домой.