Радикальная децентрализация — ключ к богатству и свободе

Нередко можно встретить политических теоретиков и экспертов, настаивающих на том, что политическая централизация стимулирует экономический рост. И те, и другие заявляют, что присутствие объединяющей центральной власти, будь то, например, Брюссель или Вашингтон, необходимо для обеспечения эффективного и свободного потока товаров по территории крупной юрисдикции. Нам говорят, что это значительно ускорит экономический рост.

Во многих отношениях образцом являются Соединённые Штаты, внутри которых фактически нет никаких границ для торговли или миграции между штатами-членами. В ЕС же эти границы последние десятилетия разрушаются.

Однако исторические свидетельства указывают на то, что политическое единство на самом деле не приводит к экономическому росту и инновациям в долгосрочной перспективе. Всё как раз наоборот.

Почему Европа обошла Китай по богатству и росту?

Тысячу лет назад гость с другой планеты мог бы легко проигнорировать Европу, рассудив, что это всего лишь нищая глубинка. Зато Китай и исламский мир показались бы ему гораздо более вероятными бессрочными лидерами мира по богатству и инновациям.

Тогда почему же Европа стала самой богатой и технологически развитой цивилизацией в мире?

Тот факт, что Европа выросла и превзошла другие цивилизации, которые некогда были более научно и технологически развитыми, стал очевиден к девятнадцатому веку. С тех пор историки обсуждают вопрос происхождения этого «европейского чуда». Как пишет историк Ральф Райко:

Это «чудо» заключается в простом, но знаменательном факте: именно в Европе (а также в продолжениях Европы, в первую очередь, в Америке) люди впервые добились продолжительного экономического роста на душу населения. Так европейское общество избежало «мальтузианской ловушки», позволив десяткам миллионов людей выжить, а населению в целом избежать безнадёжных страданий, которые были судьбой огромной массы человечества в те времена. И возникает вопрос: почему Европа?

Теории об экономическом развитии Европы, мягко говоря, отличаются от историка к историку. Но одна из важнейших характеристик европейской цивилизации с момента коллапса Западной Римской Империи — это политическая децентрализация Европы.

Райко продолжает:

Хотя географические факторы и сыграли свою роль, ключ к западному развитию необходимо искать в том факте, что хотя Европа и представляла собой единую цивилизацию, латинский христианский мир, она в то же время была радикально децентрализована. По сравнению с другими культурами, в особенности с Китаем, Индией и исламским миром, Европа представляла собой систему разделённых и, следовательно, конкурирующих сил и юрисдикций.

Европейская цивилизация никогда не находилась во власти одного государства, как это было в Китае, хотя современные сторонники централизации и пытаются этого добиться. Даже в период раннего Нового времени, когда некоторым объединениям удалось сформировать абсолютистские государства, большая часть Европы, например, динамично развивающиеся районы «нижних земель», Северной Италии и немецких городов, оставалась изменчивой и децентрализованной. Для процветания купеческих классов, банковского дела и городского среднего класса, создавших индустриальную Европу, не нужны были крупные государства.

В конце концов, хотя крупное политическое объединение с небольшим числом внутренних границ действительно может привести к созданию крупных рынков с меньшими транзакционными издержками, у концентрации власти в одном месте есть большие риски; государство, которое может содействовать торговле на территории крупной империи, также является государством, которое может препятствовать торговле при помощи регуляций, налогов и даже экспроприации.

Бывшие огромные королевства и империи Азии, возможно, когда-то находились в выигрышном положении для создания богатого купеческого и среднего класса. Но этого не произошло. Вместо этого эти государства сосредоточились на подавлении угроз государственной власти, централизации политического контроля над рынками и вымогательстве у общественности при помощи штрафов и наказаний против тех, кто был неугоден правящим классам.

Преимущества анархии

И, напротив, по сравнению с другими мировыми цивилизациями Европа была относительно анархической и стала родиной великого экономического скачка вперёд, который мы сейчас принимаем как должное. Это, конечно, не «анархия» в значении «хаоса». Это анархия в понимании политологов: отсутствие единого контролирующего государства или власти. В ключевые моменты развития континента (как сейчас) там не было никакого правителя «Европы» и никакой Европейской империи. Так, в своей книге «Истоки капитализма» историк Жан Бехлер заключает:

Первое условие максимизации экономической эффективности — это освобождение гражданского общества от государства... Усиление капитализма обязано своими истоками и смыслом существования политической анархии.

В течение многих лет историки пытаются найти корреляцию между политической анархией и экономическим успехом Европы. Многие считают эту связь неоспоримой. Так, экономист Дуглас Норт пишет:

Неудачи наиболее вероятных кандидатов, Китая и исламского мира, указывают направление нашего исследования. Централизованный политический контроль ограничивает возможности, он ограничивает альтернативы, которые будут рассматриваться в контексте неуверенности в долгосрочных последствиях политических и экономических решений. Именно отсутствие широкомасштабного политического режима создало необходимые для экономического роста и человеческой свободы условия. В конкурентной децентрализованной среде реализовывалось множество альтернатив; одни из них сработали, как, например, в Нидерландах и Англии; другие провалились, как в случае с Испанией и Португалией; а некоторые, такие как во Франции, оказались между двумя этими вариантами.

Конкуренция между государствами означает больше свободы

Но почему именно эта радикальная децентрализация «ограничивает возможности» правящих принцев и королей? Свобода возрастает, потому что при децентрализованной системе существует больше «альтернатив» (если использовать понятие Норта), доступных желающим избежать того, что Э.Л. Джонс называет «хищническим налоговым поведением государства». Так, историк Дэвид Ландес подчёркивает важность «множественных конкурирующих политических объединений» в Европе:

Они создавали условия для частного предпринимательства на Западе, обладающего социальной и политической жизнеспособностью и не имеющего прецедента или аналога. Это, конечно же, варьировалось в зависимости от части Европы... И иногда такие непредусмотренные события, как война или смена суверена, приводили к крупным изменениям положения дел для класса дельцов. В целом, однако, частное предпринимательство занимало надёжное место и со временем его положение только улучшалось; и это видно по институциональным механизмам, управляющим получением и расходованием богатства.

Джонс пишет, что именно эта «латентная конкуренция между государствами» заставила отдельные политические единицы вводить меры, созданные для привлечения капитала. Многие компетентные принцы и короли проводили политику, приводящую к экономическому процветанию соседних государств, и, таким образом, «свобода передвижения между национальными государствами предлагала возможности для распространения „лучших практик“ во многих сферах, не в последнюю очередь в экономической». Поскольку европейские государства были относительно небольшими и слабыми, однако культурно похожими на многие соседние юрисдикции, злоупотребление властью со стороны правящего класса приводило к сокращению как доходов, так и самых ценных резидентов. Правители стремились бороться с этим, гарантируя защиту частной собственности.

Это, конечно же, не означает, что злоупотреблений властью никогда не было, но, как отмечает Ландес:

Несомненно, короли могли решать судьбу предпринимателей, и занимались этим; но власть суверена ограничивалась требованиями государств... и международной конкуренцией. Капиталисты могли перенести свои богатства и предприятия в другое место, и даже когда они не могли уехать, капиталисты других земель незамедлительно извлекали выгоду из их краха.

Децентрализация также не ограничивалась международной системой отдельных суверенных государств. Благодаря длительному противостоянию между государством и церковью и между королями и знатью децентрализация была распространена даже внутри политических объединений. Райко продолжает:

Децентрализация власти также начала характеризовать внутреннее устройство различных европейских стран. По мнению многих учёных, здесь ключевую роль сыграл феодализм, породивший дворянство, основанное на феодальном праве, а не на государственной службе... В ходе борьбы за власть внутри королевств появлялись представительские органы, и принцы часто теряли свои полномочия из-за хартий прав (например, Великой хартии вольностей), которые они были вынуждены предоставлять своим подданным. В итоге даже в относительно небольших странах Европы власть была распределена между имениями, орденами, городами-чартерами, религиозными сообществами, военными командованиями, университетами и так далее, каждый из которых имел свои собственные гарантированные свободы.

Однако в долгосрочной перспективе, похоже, именно эта система международной анархии создала ограничения возможности государств облагать налогами и поборами купеческие и средние классы, которые были ключевым компонентом растущего экономического благосостояния Европы.

Нам необходимо вернуться к более мелким юрисдикциям

Мы продолжаем наблюдать работу этих факторов даже сейчас. Более мелкие государства, в особенности в Европе и Америках, обычно имеют более высокие доходы и большую открытость. Мы можем наблюдать это в микрогосударствах Европы и Карибского бассейна. Небольшие государства, стремясь привлечь капитал, часто уступают более крупным соседям в размере налогов.

Одним из самых экономически успешных в мире сейчас действительно является крупное государство: Соединённые Штаты. Однако успех США можно объяснить постоянным присутствием внутренней политической децентрализации (в особенности в девятнадцатом веке) и латентным, хоть и слабеющим, экономическим либерализмом, пользующимся уважением среди большей части населения. Европа, конечно, уже была богатой и относительно политически свободной в сравнении с деспотическими режимами Востока задолго до того, как начала централизовать политическую власть под знаменем Европейского союза.

Однако сегодня мы наблюдаем отрицательную сторону десятилетий политической централизации как в США, так и в Европе. Государственные регуляции, принимаемые Брюсселем и Вашингтоном, продолжают подавлять инновации и предпринимательство. ЕС стремится принимать жёсткие меры против низких налогов в более мелких государствах-членах. И ЕС, и США создают торговые преграды для производителей за пределами их торговых союзов.

К сожалению, власть имущие, которым выгоден статус-кво и управление крупными государствами, вряд ли без борьбы откажутся от этой вновь обретённой власти.