Интернет-цензура в стране «победившей демократии»

Кажется, что многие страны готовы отказаться от ключевого урока Просвещения: ни одному человеческому институту нельзя и не следует доверять право устанавливать Абсолютную Истину и наказывать за отклонение от неё

В Бразилии стремительно разворачивается полномасштабная государственная интернет-цензура — и она определённо будет иметь последствия не только для самой страны, но и для всех нас.

При новом правительстве во главе с президентом Лулой де Сильва Бразилия готовится стать первой страной демократического мира, внедрившей закон о цензуре и запрете «фейковых новостей и дезинформации» в интернете, а также о наказаниях для тех, кого посчитают виновным в их создании и распространении. Подобные законы уже существуют в недемократическом мире, их годы назад приняли самые тиранические режимы планеты в Саудовской Аравии, Египте, Катаре, Объединённых Арабских Эмиратах и Турции.

Можно, конечно, с натяжкой включить в понятие «демократический мир» Малайзию и Сингапур (в лучшем случае гибридные «демократии»), и тогда у нас будет уже несколько «демократических» государств, сделавших своим суверенным правом установление Абсолютной Истины и запрет любого отклонения от неё. Но при отсутствии неожиданных оппозиционных сил Бразилия скоро станет первой страной, однозначно включённой в демократический мир и при этом запрещающей «фейковые новости», а также наделяющей государственных чиновников властью наказывать их авторов.

В мае прошлого года Министерство национальной безопасности США было вынуждено отказаться от своей попытки назначить «царя дезинформации» для руководства тем, что, по сути, было бы аналогом Министерства правды. Это новое агентство МНБ (по крайней мере номинально) должно было быть лишь консультативным: оно должно было объявлять, что есть истина и ложь, а затем оказывать давление на онлайн-платформы, чтобы они подчинялись и запрещали то, что считается ложным по мнению жандармского государства США. Но негативная реакция на это предложение была настолько мощной (ЦРУ и компания не то что бы известны любовью говорить правду), что в конце концов МНБ объявило об отмене инициативы, хотя в октябре появились документы, описывающие планы агентства по дальнейшему формированию решений Биг Теха относительно цензуры в интернете.

Бразильский же закон будет далеко не консультативным. Хотя подробности ещё не известны, он должен наделить правоохранительные органы властью принимать меры против граждан, публикующих заявления, которые государство классифицирует как якобы «ложные», и склонять суды наказывать тех, кто это делает.

Левые в Бразилии почти полностью объединились с крупнейшими корпоративными изданиями страны в поддержке этого режима цензуры (звучит знакомо?). Среди ведущих сторонников нового закона — проправительственные юристы, поддерживающие Лулу YouTube-инфлюенсеры и даже журналисты.

Теперь их чествуют в гламурных европейских столицах на конференциях по «фейковым новостям» и «дезинформации», спонсируемых агентствами ООН, потому что ЕС и сам стремится заполучить такие цензурные полномочия и видит в Бразилии первый тестовый пример того, потерпит ли общественность такое агрессивное наделение государства властью по подавлению инакомыслия. (Напоминаю, что сам ЕС в начале войны в Украине тоже усилил цензуру в интернете до совершенно нового уровня, сделав незаконным для любых онлайн-платформ размещать у себя российские государственные издания; после отказа Rumble подчиниться приказу Франции и убрать RT с платформы компанию заставили прекратить вещание во Франции).

В прошлое воскресенье крупнейшая газета Бразилии Folha of São Paulo объявила, что я стал её постоянным колумнистом (скорее всего, я буду публиковать свои колонки раз в две недели, а те, которые имеют международное значение, также будут публиковаться на английском). Я получил это предложение после нескольких месяцев довольно напряжённой дискуссии, в ходе которой я вслух осуждал цензуру и прочие авторитарные инструменты подавления инакомыслия, вводимые членом Верховного суда Бразилии Александром де Мораесом.

Ещё до принятия нового закона попытки цензурировать интернет со стороны этого бразильского судьи, действующего при поддержке большинства в Верховном суде, были настолько экстремальными, что даже либеральные американские новостные издания публиковали критические статьи о нём и о том, что они назвали «беззаконным и диким злоупотреблением цензурой» (включая три статьи в New York Times, одну в Associated Press и ещё одну в Washington Post).

Так, одна статья New York Times, опубликованная за несколько недель до первого тура президентской гонки 2022 года, в результате которого Лула и Болсонару вышли во второй тур, описывала действия судьи так:

Мистер Мораес без суда отправил в тюрьму пятерых человек из-за постов в социальных сетях, которые, по его мнению, атаковали институты Бразилии. Он также приказал социальным сетям удалить тысячи публикаций и видео, почти не оставляя возможности для обжалования. А в этом году 10 из 11 членов суда приговорили конгрессмена к почти девяти годам тюрьмы за то, что они посчитали угрозами в их адрес в прямом эфире.
 
По мнению экспертов в области права, захват власти высшим судом страны подрывает ключевой демократический институт в крупнейшей стране Латинской Америки, в то время как избиратели готовятся выбирать президента 2 октября... Во многих случаях мистер Мораес, воодушевлённый новой властью, которой суд наделил сам себя в 2019 году и которая, по сути, позволяет ему в некоторых случаях одновременно выступать в качестве следователя, прокурора и судьи, действовал в одностороннем порядке.

Как отмечает статья AP, мы первыми раскрыли раздобытые мной секретные приказы судьи де Мораеса о цензуре, о которых я рассказал в выпуске System Update, который посмотрели более полумиллиона человек:

 
Несмотря на то, что я также являюсь журналистом, который ещё в 2019 и 2020 годах разоблачил вопиющую коррупцию, совершённую некогда героическим бразильским судьёй и прокурорами, арестовавшими Лулу в 2017 году (эта статья выиграла высшие журналистские награды в Бразилии, заслужила всеобщее одобрение бразильских левых, привела к неудачной попытке завести на меня дело и, в конце концов, — к освобождению Лулы из тюрьмы и восстановлению его возможности избираться в президенты в 2022 году), я и мой муж Дэвид Миранда (который до прошлого месяца был конгрессменом) в одночасье стали самыми ненавистными людьми для последователей Лулы. Частично это связано с тем, что я всё активнее выступаю против усиливающейся цензуры со стороны этого судьи и его левых союзников, цензуры, которую бразильские левые и их союзники в корпоративных медиа поддерживают почти единодушно.

Эти атаки со стороны левых начались, когда в январе 2022 Дэвид объявил, что покинет левую партию PSOL («Партия социализма и свободы»), долгое время находящуюся в оппозиции PT («Партия трудящихся») и Луле, потому что он возражает против решения партии поддержать выдвижение Лулы в президенты в первом туре голосования. Вместо этого он присоединился к левоцентристской партии PDT («Демократическая рабочая партия»), чтобы поддержать выдвижение Чиро Гомеса.

Поскольку Дэвид был первым левым политиком в стране, публично отказавшимся поддержать выдвижение Лулы в первом туре голосования, для PT было важно сделать из него (и, соответственно, из меня тоже) показательный пример.
Поэтому кампания очернения носила глубоко личный характер. Атаки на нас со стороны последователей Лулы не были сравнимы ни с чем, что я видел раньше, в том, что касается желчной, безудержной ярости онлайн-толпы и тех ксенофобных выражений, которые левые якобы ненавидят, но тут же используют против любого члена «маргинализованной группы», якобы им принадлежащей.

Как и в США, ничто так не злит левых и не провоцирует самые низкие и гнусные атаки с их стороны, как человек, которым, по их мнению, они владеют из-за его принадлежности к «маргинализованной» группе, но который заявляет о своей независимости и праве мыслить критически (в сентябре из-за проблем со здоровьем Дэвида я был вынужден обратиться в суд по вопросам выборов, чтобы снять его кандидатуру на переизбрание, и 1 февраля новый Конгресс собрался уже без него).

Но эти и без того низкие атаки стали ещё жёстче, когда я начал открыто заявлять о своих растущих переживаниях по поводу того, что страна всё больше полагается на цензуру и преследование оппонентов PT без должной процедуры. В отличие от США, где либеральные левые на словах поддерживают свободу слова, при этом очевидно действуя с целью её подрыва, бразильские левые едва ли утруждают себя этой формальностью. Многие просто признают, что не верят в свободу слова, и приравнивают защиту свободы слова к фашизму. Они делают это, очевидно, не замечая иронии (ведь первое, что делает фашистский режим, — это запрещает книги и криминализует инакомыслие) и вопреки тому факту, что свобода слова — это право, гарантированное конституцией Бразилии.

Для глобалистского порядка, который всё больше боится свободы в интернете (они обвиняют свободу слова онлайн во всём, от Брексита и поражения Хиллари до скептицизма по поводу антикоронавирусных мер и растущего сопротивления поддержке США прокси-войны в Украине), Бразилия стала идеальной экспериментальной площадкой по предоставлению государству власти заниматься цензурой в интернете во имя борьбы с «фейками».

И ничто так не способствует поддержке авторитаризма, как страх, особенно когда значительная часть бразильского истеблишмента считает, что сражается в новой Войне против терроризма. Даже несмотря на то, что поверженный Болсонару пока находится во Флориде, на последних выборах его партия получила большинство мест в обеих палатах Конгресса, а также заняла ключевые губернаторские посты по всей стране.

Точно так же, как правительство Буша/Чейни использовало атаку 9/11, а администрация Байдена всё ещё использует бунт 6 января, чтобы оправдать ранее немыслимые посягательства на ключевые гражданские свободы, бразильские левые (в союзе с истеблишментом страны) теперь используют захват правительственных зданий несколькими тысячами сторонников Болсонару 8 января, чтобы утверждать, что всё и вся оправдано во имя их «войны с терроризмом» (в отличие от 3 000 смертей 9/11 и смертей четырёх сторонников Трампа 6 января, 8 января никто не погиб и не получил серьёзных ранений).

Используя ту же методичку неоконсерваторов для поддержки своих оправданных кризисной ситуацией атак на гражданские свободы, они обвиняют каждого в Бразилии, кто хотя бы сомневается в необходимости нового закона и других видов борьбы с инакомыслием, требуемых правительством, в поддержке «терроризма» или «оправдании фашизма». Я, правда, никогда не думал, что доживу до дня, когда человека обвиняют в поддержке фашизма за то, что он выступает против цензуры, а не за неё, но таковы времена, в которые мы живём.

Именно поэтому Европа и значительная часть американского истеблишмента рассматривают Бразилию как идеальную лабораторию для тестирования того, как далеко может зайти государственная цензура. Т.к. многие бразильцы считают, что они пережили собственную версию 9/11 или 6 января, сейчас, по мнению местных властей, идеальное время для захвата новых авторитарных полномочий и ограничения ключевых свобод — ведь когда население находится в состоянии страха, оно готово пожертвовать свободой в обмен на иллюзорные обещания безопасности.

И напоминаю: результаты опросов в США показывают, что значительное большинство демократов (и тревожно постоянное меньшинство избирателей Республиканской партии) поддержали бы закон, похожий на тот, что сейчас рассматривается в Бразилии, чтобы наделить государство властью ограничивать свободу в интернете во имя борьбы с «дезинформацией».

Как в 2021 году выяснил исследовательский центр Pew, 65% демократов «говорят, что государство должно принять меры по ограничению ложной информации, даже если это означает ограничение свободы слова». Возможно, Первая поправка станет преградой на пути к реализации такого закона в США, но государственная цензура в интернете пользуется значительной общественной поддержкой, в особенности среди левых.

Поэтому главная причина, по которой я принял предложение стать колумнистом Folha, заключается в том, что эта платформа предоставит мне возможность бороться с этими всё более серьёзными атаками на ключевые гражданские свободы, угрожающими не только свободе слова, надлежащему судопроизводству и свободе интернета в Бразилии, но и всем этим ценностям далеко за пределами её границ. Моя публикация, приведённая ниже, включает в себя часть моей первой колонки об опасностях нового закона, опубликованной в Folha, а также важные новые отрывки, написанные для международной аудитории и публикации этой новой статьи здесь, на Locals.

За десять дней до второго тура президентских выборов 2018 года, в результате которых Болсонару получил власть, Folha сообщала, что для того, чтобы помочь Жаиру Болсонару выиграть выборы, используется «незаконная практика»:

Компании закупают большие пакеты сообщений с критикой Партии трудящихся (PT, партии Лулы), которые массово распространяются по WhatsApp, — объяснили в Folha.

Болсонару не только отрицал это, но и обвинял Folha и PT в распространении фейковых новостей. Как тогда отметили в издании, партия Болсонару «планировала подать в суд» на своего соперника по выборам Фернандо Хаддада из PT. Болсонару обвинил PT в «распространении ложных новостей».

Даже после победы на выборах у Болсонару не было такого инструмента (вроде того закона, что сейчас предлагает правительство Лулы), который позволил бы его правительству или симпатизирующим ему судьям запретить обсуждение публикаций Folha в интернете, объявив их «фейковыми новостями». Но если бы он обладал этой властью, если бы закон, который PT надеется принять, чтобы следить за «фейковыми новостями», оказался в руках союзников Болсонару, они, вероятно, использовали бы его для подавления тех публикаций на основании того, что, по их мнению, эти обвинения «ложные».

В конце концов, новый закон должен наделить судебные органы и аналог бразильского Министерства юстиции властью предпринимать более агрессивные действия в борьбе с «фейковыми новостями» онлайн. Предложенный закон также должен разрешить «Минюсту, органу, официально представляющему правительство, возбуждать дела против тех, кого оно считает авторами ложных публикаций».

19 января в интервью Folha главный пресс-секретарь Лулы Пауло Пимента пообещал:

Мы начнём более решительно и резко реагировать на информацию, которая искажает правду и является ложной.

Всем бы хотелось жить в мире, где всемогущая и благожелательная сила дозволяет лишь истинные заявления, при этом правильно определяя и признавая незаконными все ложные. Звучит как рай: никаких ошибок, лишь правда. Кто может быть против этого?

К сожалению, человеческая природа делает такой мир невозможным. Если история чему-то нас и научила, так это тому, что относиться к человеческим лидерам или институтам как к чему-то божественно непогрешимому и нечеловечески мудрому — довольно опасно.

Люди всё это уже пробовали. На протяжении тысячи лет до эпохи Просвещения многими обществами правили всемогущие институты (монархии, империи, церкви), заявляющие, что обладают абсолютной истиной и, таким образом, признают вне закона всё, что отклоняется от неё, поскольку это «ложь».

Новаторство Просвещения и одно из величайших интеллектуальных достижений человеческого освобождения — в том, что мы, наконец, признали, что все человеческие институты подвержены ошибкам, что они могут продвигать ложные заявления из-за ошибок или коррупции и что каждый индивид всегда должен сохранять право подвергать сомнению и оспаривать их догматизм.

Поэтому не бывает институтов или авторитетов, которым можно доверить установление Истины. Старейшие коренные общества вдали от Европы уже выучили этот урок, отказавшись от веры в централизованную власть в пользу децентрализованной силы и рассредоточенных демократических ценностей. А то, что сейчас называется «демократическим миром», основано на убеждениях, что светская истина устанавливается не указами и монархами, клириками и императорами, а свободным и открытым обсуждением, движимым человеческим разумом и священным правом на инакомыслие.

Но с тех пор, как началась пандемия, я начал часто с удивлением слышать, как левые либералы в демократическом мире заявляют о своей преданности науке, при этом требуя запретить все «ложные заявления» о ней. Хотя наука, разумеется, не может существовать, если человек считает, что постоянная истина уже была определена. Для науки необходимо признание того, что даже самые блестящие и опытные эксперты могли допустить грубые ошибки и ошибочные предположения. Научной истины невозможно достичь, если не задавать неудобных вопросов существующим теориям и объявлять вне закона любую их критику.

Говорить, что ты веришь в науку, при этом требуя запретить «недостоверность», — это как говорить, что ты веришь в религию, при этом требуя запретить молитвы. Научные открытия, как и все интеллектуальные усилия, совершаются в результате долгого процесса проб и ошибок, когда распространённые убеждения оспариваются с целью раскрыть незамеченные в них ошибки. Запрет «ложных заявлений» — это не почитание и укрепление науки, а её вандализм и убийство.

С начала пандемии многие заявления престижных экспертов и самых авторитетных учреждений в мире оказались ложными или неточными. Вот лишь один пример: в феврале и марте 2020 года Всемирная организация здравоохранения объявила, что люди с бессимптомным течением болезни не должны носить маски и что это может сделать течение коронавируса хуже, поместив вирус в «ловушку». В апреле рекомендации стали противоположными: все должны носить маски вне зависимости от состояния своего здоровья.

В 2018 году любой бразильский «фактчекер» признал бы истинным утверждение о том, что Лула — «вор», поскольку он был осуждён за множество коррупционных преступлений, а бразильские апелляционные суды утвердили эти приговоры. К 2022 году ситуация изменилась, поскольку бразильские суды аннулировали это решение (во многом опираясь на разоблачения в наших публикациях о коррупции среди судей и прокуроров Лулы). В результате во время кампании 2022 года избирательные суды запретили агитационные материалы, изображающие Лулу как «вора», поскольку они считаются ложными.

Иными словами, то, что считалось прописной истиной о Луле в 2018 году, стало ложью всего четыре года спустя. Такова незыблемая универсальная закономерность, лежащая в основе интеллектуальных достижений человека: то, что считается истиной в одно время, становится постыдным и позорным в другое.

По этой причине в сердце каждого цензора живёт одна из самых токсичных человеческих черт: высокомерие. Удивительно наблюдать, как некоторые люди верят, что смогли спастись от исторического цикла заблуждений, недоразумений и ошибок, и вместо этого считают, что стали владельцами окончательной истины. Какими бы ни были его побуждения, лишь высокомерие может заставить человека настолько поверить в свою способность находить истину, что он захочет, чтобы государство криминализовало сомнения в его взглядах на мир или их отрицание. Ни одно другое мышление не может объяснить поддержку закона о запрете «фейковых новостей и дезинформации» и наказании за их распространение, который новое правительство Бразилии и его союзники в Конгрессе готовятся принять.

Ошибки обречены совершать даже самые благонамеренные из нас. Но большинство людей не действуют из чистейших побуждений. Обладающие неограниченной властью люди с высокой вероятностью будут ей злоупотреблять. Даже если вы считаете, что наконец-то нашли политических лидеров с почти божественной добродетелью, которым можно доверить подобную власть подавлять «ложные» идеи, более чем вероятно, что в будущем эти законы перейдут к новым лидерам, менее добропорядочным, чем божество, которое вам посчастливилось найти.

И, как уже сообщалось, новая индустрия определения «дезинформации» в значительной степени — мошенничество. Она финансируется небольшой горсткой либеральных миллиардеров, а работают в ней крайне политизированные деятели, якобы особенно компетентные по части дезинформации, а на деле лишь маскирующие собственные идеологические взгляды под науку.

Любые попытки государства признать «фейковые новости и дезинформацию» незаконными почти наверняка будут опираться на эту мошенническую индустрию, чтобы оправдать свои решения, утверждая, что их оценка подлинности и ложности была поддержана «экспертами».

Если Бразилия примет предложенный закон, это будет не первый случай, когда государство получило полномочия запрещать «фейковые новости» в интернете. Другие страны живут при правительствах, которые получили власть запрещать журналистику и критику на основании того, что государство считает их опасными, ложными, подстрекающими к насилию, разжигающими социальную нестабильность или даже революции против господствующего порядка.

Режимы с такими законами — это самые деспотические режимы планеты: Саудовская Аравия, Объединённые Арабские Эмираты, Египет, Сингапур и Катар (чей закон под названием «Преступления против внутренней безопасности и государства» позволяет властям «налагать до пяти лет тюремного заключения на любого, кто распространяет слухи или ложные новости с дурными намерениями»).

Результат вполне предсказуем. Любые отклонения от государственных догм и критика лидеров этих стран быстро объявляются «ложными», «опасными» или «направленными на подстрекательство к насилию» и на этих основаниях подвергаются цензуре. В мае прошлого года ООН, предупреждая о новом предложенном в Турции законе «против дезинформации» выразило «беспокойство после того, как турецкий парламент проголосовал по закону, который подразумевает тюремные сроки до трёх лет для журналистов и пользователей „социальных сетей“ за распространение „фейковых новостей“».

Эти атаки на инакомыслие при помощи законов о «фейковых новостях» происходят не из-за «злоупотребления хорошим законом». Напротив, они являются неизбежным и, возможно, даже запланированным результатом таких законов. Ни одна политическая фракция не застрахована от убеждений в том, что любое несогласие с её ключевыми принципами не просто ошибочно, а намеренно ложно и даже опасно.

Подавляющее инакомыслие преследование в странах, где таким законам позволили процветать, полностью предсказуемо. Только в авторитарных культурах или в тех, которые хотят вернуться в полные подчинения институтам власти дни до эпохи Просвещения, граждане будут доверять политическим, правительственным или религиозным лидерам власть объявлять абсолютную истину, а затем при помощи силы закона запрещать любое отклоняющееся от неё самовыражение.

Эти злоупотребления законами о «фейковых новостях» происходят в тех странах, где они были приняты не потому, что эти страны отличаются от нашей, а потому, что они такие же. Все влиятельные лидеры, даже с благими намерениями, будут испытывать сильное искушение запретить инакомыслие из-за того, что оно опасно или «ложно».

Люди по природе своей не способны обрести абсолютную истину о политике или науке, даже руководствуясь лучшими мотивами. То, что одно поколение считает доказанной Истиной (Земля — центр Вселенной), последующие поколения признают грубой ошибкой. А правдолюбы часто подвергаются жестоким преследованиям, когда «ошибочность» становится незаконной (поэтому Сократ, Коперник, Галилео, Вольтер и многие подобные годами зачастую безуспешно пытались избежать тюрьмы или чего-то похуже из-за законов, запрещающих идеи, которые правители тех эпох считали «ложными»).

Интеллектуальная история человечества преподаёт нам один неоспоримый урок: люди всегда ошибаются, когда утверждают, что обнаружили настолько абсолютную истину, что никому нельзя позволять сомневаться в ней или оспаривать их заявления.

Вероятно, именно по этим причинам «большая часть» бразильских специалистов в области права, с которыми консультировалась Folha по поводу предложенного Лулой закона о запрете «фейковых новостей и дезинформации», подчеркнули, что «подобный юридический процесс со стороны правительства может создать прецедент, представляющий риск для свободы самовыражения, учитывая возможность его использования для судебного преследования критиков и оппонентов».

Даже если вам повезло найти самых заслуживающих доверия и доброжелательных лидеров в истории, которые каким-то образом способны безошибочно устанавливать истину и используют такие законы лишь в самых благородных целях (какими бразильские левые считают Лулу и его правительство), в какой-то момент будут избраны другие лидеры, и они тоже будут обладать такой властью.

В размышлениях о том, стоит ли поддерживать предложенный закон, главным вопросом должно быть не то, устраивает ли вас то, что он находится в руках лидера, который вам нравится и которому вы доверяете, а то, устраивает ли вас, что такая власть окажется в руках кого-то, в чей непогрешимости вы уже не будете так уверены.