Преступная инфантильность

Прошло уже пятьдесят лет с тех пор, как был проведён Стэнфордский зефирный эксперимент — возможно, самый известный из всех психологических тестов. Маленьким детям предложили выбрать между одной зефиркой сейчас и двумя, если они смогут потерпеть 15 минут. (В ходе проведения эксперимента время ожидания варьировалось).

Готовность ждать ради получения большей выгоды оказалась невероятно точным маркером того, какой окажется жизнь этих детей в будущем. Те, что обладали большим самоконтролем, с большей вероятностью поступали в университеты и работали на хороших работах, а также реже набирали лишний вес и оказывались в тюрьмах. Некоторые даже полагают, что исследователи улучшили жизненные перспективы этих детей, просто проведя тест.

К сожалению, наше поколение недостаточно участвовало в этом эксперименте, потому что за прошедшие годы мы, кажется, почти полностью забыли о концепции отложенного вознаграждения. Пятьдесят лет назад большая часть людей стремилась к финансовой стабильности перед тем, как заводить семьи. Покупки в кредит были позорными — их часто также называли «покупками в рассрочку». Сейчас мы привыкли получать желаемое мгновенно.

Беспечно накапливая долги по кредитным картам, мы не задумываемся о том, что наше правительство занимается тем же самым. Ещё до начала пандемии коронавируса дефицит федерального бюджета Соединённых Штатов составлял триллион долларов в год — цифра, которую прошлые поколения посчитали бы невозможной.

Определяющая избирателя XXI века черта — это неумение связывать действия с их последствиями. Мы требуем «зелёной» политики, а потом ноем о росте цен на энергию. Мы поддерживаем локдауны для бизнеса, а потом возмущаемся из-за инфляции. Мы требуем подачек, субсидий, грантов и (иногда одновременно) — уменьшения налогов. Думая обо всём этом, я постоянно представляю себе Гомера Симпсона, залпом выпивающего коктейль из водки и майонеза и весело восклицающего: «Это проблема для Будущего Гомера — да уж, не завидую я этому парню».

Возьмём, к примеру, недавнее предложение Джо Байдена «списать» (т.е. оплатить из налогов) студенческие долги. Его справедливо критиковали по многочисленным причинам: президент превышает свои полномочия, это несправедливо по отношению к тем, кто сразу начинает работать, а теперь должен будет субсидировать тех, кто этого не делает, это наказывает тех, кто расплатился по своим долгам, и так далее.

Но самое простое возражение состоит в следующем: избавление от студенческого долга обойдётся каждому налогоплательщику в 2 000 долларов и полностью уничтожит все достижения в области сокращения дефицита бюджета. Кого-нибудь это заботит? Очевидно, нет.

И то же самое происходит во всём демократическом мире. Во время пандемии правительства издавали указы о выделении баснословных сумм на экстренные нужды, при этом особо не задумываясь о том, как возвращаться к прошлым уровням расходов. Сейчас по всей Европе правительства точно так же реагируют на скачок цен на энергию, разбрасываясь деньгами и замораживая цены. Как они могут себе это позволить? Это проблема для Будущего Гомера — да уж, не завидую я этому парню.

Так что же к этому привело? По сути, у нас сократилась продолжительность концентрации внимания. В 2016 году британский эксперт по имени Роберт Колвилль написал «Большое ускорение», исследование о том, как ускоряется почти всё. Урбанизация и технологии переписали наши нейронные связи. Мы стали быстрее ходить. Мы не можем концентрироваться так же долго, как раньше. Мы отвлечённо листаем вместо того, чтобы читать. Мы зависимы от социальных сетей и онлайн-игр, которые специально созданы для того, чтобы заставлять наш мозг вырабатывать порции окситоцина в стратегически запланированные интервалы.

Столкнувшись с таким электоратом, какой политик теперь будет тратиться на ядерные реакторы, которые не заработают ещё лет десять? Какое правительство будет сокращать расходы, чтобы передать своим преемникам более низкий дефицит бюджета? Какой кандидат предложит горькую правду вместо сладких иллюзий?

Удивительно, но во многом вызванное технологиями изменение — это шаг назад для всего человечества. Современная цивилизация частично покоится на нашей готовности отказаться от прибыли в настоящем ради лучшего будущего. В какой-то момент люди начали мыслить наперёд. Возможно, это было связано с увеличением продолжительности жизни. Монтескьё приписывал это коммерции, Вебер — протестантизму. Каким бы ни было объяснение, мы начали смотреть вдаль — мыслить более длительными временными промежутками, чем те, которые поддерживала наша интуиция, развитая во времена, когда мы едва доживали до 40.

Иными словами, в какой-то момент XVII века некоторые общества, особенно в Западной Европе, стали лучше справляться с зефирным тестом. И для обществ, как и для людей, возможность пренебречь настоящим и продемонстрировать самообладание была важнейшим показателем успеха. Доходы начали расти, статистика насильственных преступлений — падать, войны стали происходить реже.

Что если этот тренд обернётся вспять? Что если мы будем голосовать, как капризные дети? Мы получим общество, которого заслуживаем, — и, поверьте мне, оно нам не понравится.