Изоляция России не под силу Западу и не в его интересах

Мир содрогнулся в ужасе от российского вторжения в Украину, но один вопрос остался без ответа. Кто и от чьего имени объявил эту войну? Является ли российское общество заложником имперских амбиций Владимира Путина, или Путин — всего лишь зеркало российского общества?

В первые дни вторжения многие европейцы склонялись к версии о заложниках режима и ожидали от россиян резкого выступления против вторжения. После обнародования актов чудовищной жестокости в Буче общественное мнение поменялось, и война Путина стала рассматриваться как война России.

Тотальный контроль Кремля над СМИ и ужесточение репрессий больше не являются достаточным основанием ни для объяснения, ни, тем более, для оправдания молчания российского общества. Россияне ничего не знали о преступлениях в Буче или не хотели ничего знать? Многие европейцы возмущены тем, что российское общество промолчало и закрыло глаза на варварские преступления своей армии.

После катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году вокруг взорвавшегося реактора появилась зона отчуждения. Сейчас для европейцев и для всей западной политической мысли в целом вся Россия превратилась в геополитический Чернобыль: опасное место нравственной катастрофы, которое следует похоронить под саркофагом.

И многие европейцы сегодня мечтают о мире, в котором не будет России. В их воображении Запад больше не будет потреблять российские энергоресурсы, культурные связи будут разорваны, границы укреплены, как если бы Россия исчезла с лица Земли. Даже бизнес-лидеры, патологические оптимисты, слабо представляют себе возвращение инвестиций на российский рынок в ближайшие годы. И пока Путин остаётся у власти, существенное ослабление западных санкций представляется далёкой и маловероятной перспективой.

Многие высокопоставленные западные политики давно оставили надежды на перемены в России. Вместо этих надежд, они концентрируются на принятии мер по ограничению её возможностей в достижении внешнеполитических целей.

Однако любые попытки изолировать Россию сейчас будут совсем не такими, как политика сдерживания Советского Союза времён Холодной Войны. По мнению Джорджа Кеннана, в основе сдерживания тогда лежала идея о том, что с течением времени Советский режим обязательно развалится в силу внутренних противоречий. Изоляция же по типу чернобыльской зоны отчуждения подразумевает, что перемены в России никогда не станут возможны.

В основе Холодной Войны лежал дискурс, в рамках которого виновен был режим, в то время как народ оставался невиновен. Советский Союз рассматривался как тюрьма, и советские лидеры никогда не признавались легитимными представителями общества.

В отличие от идеи о кровавом режиме и подавленном обществе, для которого перемены ещё представлялись возможными, политика создания «изолированной российской зоны» неосознанно строится на дискурсе, в котором Россия рассматривается как цивилизация, для которой перемены невозможны в принципе.

Мы можем найти мириады нравственных причин, почему Россия должна превратиться в гетто геополитического Чернобыля. Но видеть в России коллективного Путина — это стратегическая ошибка. И вот почему.

Во-первых, подобная концепция пойдёт на руку, в первую очередь, российскому лидеру. Она непроизвольно наделит его правом говорить от лица всего русского народа. Что ещё хуже, она оправдает извращённый нарратив Путина о том, что Запад готов принять только ослабленную и поверженную Россию. Если Россия становится геополитическим Чернобылем — единственной разумной стратегией для каждого россиянина, ценящего свободу, становится немедленное бегство.

Во-вторых, стратегия изоляции, скорее всего, обречена на провал, потому что она перекрывает возможность интересоваться происходящим в России. Согласно этой стратегии, невозможность российского общества высказаться против войны означает, что страна никогда не сможет изменить к этой войне отношение. Мы упускаем из виду тот факт, что та часть российского общества, которая поддерживают войну, делает это не ради поддержки режима, а из иррациональной надежды на то, что война поможет его сменить.

Оппозиционно настроенные люди в России надеются, что провал российской армии в Украине снесёт Путина. Многие его сторонники мечтают об уничтожении сформированной Путиным офшорной элиты. Говоря словами известного рок-певца, после того, как Запад конфискует имущество олигархов, все русские, наконец, снова станут «равны как в 1917-м».

В-третьих, делать ставку на мир без России, в конечном счёте, бесполезно, потому как страны не-западного мира, может, и не одобряют путинскую войну, но вряд ли поспешат изолировать Россию. Многие считают происходящее сегодня варварство чудовищным, но далеко не новым. Они практикуют реализм, свободный от ценностей. Многие страны, участвовавшие в организованном Джо Байденом Саммите за демократию, не ввели санкции против России.

Российское военное наступление на Донбассе только усиливает противоречия между теми, кто считает Россию потерянной для всякой морали, и теми, кто видит ситуацию как неизбежные реалии глобальной политики. Наступление на востоке Украины заставит общественное мнение в Европе выбирать между «партией мира» (теми, кто настаивает на остановке военных действий силами западных стран как можно скорее, даже ценой существенных уступок со стороны Украины) и «партией справедливости» (теми, кто настаивает на приоритетности полного вывода российских войск с территории Украины, даже ценой более продолжительной войны).

Мир и справедливость никогда не шли рука об руку в истории Европы. Называть ли вторжение на Украину войной Путина или войной России — не дело вкуса, а вопрос стратегии. Этот выбор станет свидетельством ожиданий Запада относительно отношений с пост-путинской Россией, когда бы она ни появилась.