Короткая память

Весной прошлого года девушка вышла на пикет у Министерства обороны. Белое платье, жёлто-голубые ленты, огромный плакат. На случай, если плакат отберут, на лице — надпись «Нет войне». Понятно, что простояла она там недолго — весь центр Москвы утыкан камерами наблюдения и полицейские патрули стоят на каждом углу. Диво, что она вообще добралась до нужного места.

На плакате крупно выведены слова: «Прямо сейчас российские военные насилуют и убивают украинских женщин. Прекратите эту войну». Она цепко держала плакат, когда к ней подошли трое здоровых силовиков, и смотрела им прямо в глаза.

Мы это знаем, потому что на место пикета еще до полицейских прибыли журналисты Avtozak LIVE, которые сделали снимки. Циник скажет — хорошая фотосессия получилась. Только вот девушку скрутили, отвезли в ОВД и там выписали проткол о дискредитации российской армии, статья КоАП РФ 20.3.3. Такие выписывают пачками за плакаты, сочетание желтого и голубого, посты в соцсетях. Это не безобидный штраф: пара протоколов — и ты получаешь уже 280.3 УК РФ, 5-7 лет в колонии.

Если вы морщитесь, что срок как-то маловат — Кара-Мурзу посадили на 25 лет, Навальному обещают пожизненное — то задайте себе простой вопрос. Готовы ли вы отдать следующие 5 лет своей жизни за то, чтобы заявить о своем несогласии с несправедливостью? Правила простые: вы сядете прямо сейчас. И не в комфортную шведскую тюрьму, а в российский ад. Сложно такое представить? Да. Обычное мнение может оказаться пропуском в мир чифиря, крыс в тарелке, клопов в матрасе и швабр в причинном месте. И туберкулеза, для полного комплекта. Как правило, о таком всерь`з задумываются только те, кто уже оказался в СИЗО. Или их юристы.

А пикетчица юристом и была. Её звали Екатерина Морозова; на момент, когда она вышла на ветреный берег Москвы-реки, она работала в правозащитном проекте «ОВД-Инфо».

Пикет произошёл как раз после массовых разгонов антивоенных демонстраций. В них участвовали совсем юные девушки и парни. Их скручивали, набивали в автозаки, как сельдей в бочку, а затем отвозили в полицейские участки и там били.

Массовый винтаж, как и задумано, поубавил желание «несанкционированно» протестовать у наименее политизированной части поколения Z. Дальше выходили уже самые отчаянные.

Катя отбивала других протестующих против путинской бойни. Насмотрелась на задержания и суды, не выдержала, и решилась встать в пикет сама. То есть она как никто другой понимала, что именно ей может грозить, знала весь спектр потенциальных наказаний, но всё равно потратила себя на несколько минут у Минобороны.

Для неё дело не ограничилось задержанием и судом. Ей пришлось спасаться бегством и подаваться на убежище в Европе. Для человека, специализирующегося на российском праве, это значит две вещи: или начинать жизнь заново, или следующие много лет посвятить исключительно правозащите. Потому что знатоки российских законов в Европе и в мирное время были не сильно нужны — а сейчас и подавно. Она продолжила работать в «ОВД-Инфо».

И вот вчера Катя написала в Твиттере пару необдуманных постов о решении ПАСЕ признать геноцидом вывоз российскими оккупационными властями украинских детей. Она посчитала, что правовых оснований для признания нет. К ней пришли изнывающие от безделья пользователи соцсети и, слово за слово, пришли к тому выводу, который им хотелось увидеть: это не несогласие с юридическим решением, а ужасное людоедство! Нажаловались в «ОВД-Инфо» — а руководство проекта, недолго думая, открестилось от сотрудницы и выгнало её.

«Победившие» Катю бездельники утверждают, что они совершили большое и доброе дело. Наказали беженку за неправильное мнение, которое сами же и придумали. А бывшие начальники уверены, что сохранили репутацию, избавившись от токсичного ассета, и сохранили гранты и доноров.

Но есть нюанс. У работы в правозащите много минусов. График будет в режиме 24/7, часто без выходных, с небольшой оплатой труда и гарантированным ПТСР. А ещё статья о нежелательности. Или иноагенство, которое сильно портит жизнь. Против некоторых возбуждают уголовные дела и им приходится бежать, не закончив процесса, как было с адвокатом Кара-Мурзы, Вадимом Прохоровым. А другие отправляются прямиком за решетку — как Дмитрий Талантов, один из адвокатов Ивана Сафронова, который сам сел на 22 года за слишком усердную работу журналистом.

Собственно, мы ждём, что скоро любая правозащитная деятельность в России прекратится по примеру Беларуси. Так что на судах по госизмене за донат украинскому фонду «защищать» человека будет адвокат по назначению, недавно снявший мантию судьи или погоны чекиста.

У кого вообще была мотивация вступать в проигрывающую команду? А у кого она найдется сейчас, когда оказывается, что тебя могут ещё и выгнать с волчьим билетом за то, что в Твиттере кто-то что-то о тебе придумал?

Это же решение продемонстрировало ненавистникам диссидентствующих россиян, как правильно бить в больное место. Не в больное место Путина, а в больное место его самых последовательных врагов. И они не остановятся, пока не очистят публичное пространство от «русни». А если проявят смекалку, то могут ещё увести финансирование, на которое правозащита работала — «русне» ведь оплата адвокатов не положена. На этом, боюсь, российская правозащита как явление досрочно прекратит существовать.