Как закалялись скрепы

Путин начал упоминать традиционные ценности в начале 2010-х, сразу после того, как переизбрался на третий срок и взял курс на более методичное сворачивание гражданских свобод в России. В 2022 году риторика пропаганды, связанная с традиционными ценностями, достигла, пожалуй, своего апогея: теперь даже высокопоставленные чиновники порой утверждают, что Россия «борется с антихристом», «проводит десатанизацию» и является участницей некоей «священной войны».

Несмотря на частоту упоминаний, образ или, если угодно, проект традиционных ценностей, о которых говорит российская власть, по-прежнему остаётся довольно туманным, вызывает разночтения, а зачастую и вовсе сводится к общим фразам вроде «за всё хорошее» и «не так, как у них».

В этой статье я попробую разобраться, каким именно ценностям соответствует политика и значительная часть публичной риторики Владимира Путина, а также в каком смысле эти ценности можно считать традиционными.

Ценности русской нации?‌

Стоит в самом начале оговориться, что большинство традиций частной жизни русских людей не воспринимаются властями как сущностно ценные и «традиционными ценностями» не являются. Такие вещи, как оливье на Новый год, походы на рыбалку или чтение Пушкина и Толстого не способны ожидаемым для власти образом влиять на политический выбор и поведение людей.

Все ценности, продвигаемые путинским режимом, в том числе и так называемые «традиционные ценности» — это нарративы, которые должны повлиять на выбор людей предсказуемым и желательным для власти образом. Условный Пушкин в этом случае может фигурировать в риторике, но лишь в качестве необязательного обрамления для более важных вещей.

Вот, например, два хорошо узнаваемых ценностных нарратива из арсенала государственной пропаганды:

— Пожертвовать жизнью на войне, развёрнутой государством — это достойное поведение. Уклоняться от войны, руководствуясь «шкурным» интересом и материалистической моралью — поведение недостойное.

— Восставать на руководителей — это плохая стратегия, потому что обречена на кровь и провал, а в случае случайного успеха к власти придут люди намного хуже или вообще воцарится внешнее управление. Лучше держаться за стабильность.

Откуда эти ценности берутся и чему наследуют? Вшиты ли они в некий «культурный код» русского человека? Думаю, нет. И чтобы доказать это, я предлагаю обратиться к таким вещам, как высокая культура России, народная русская культура и российский исторический путь.

Оговорюсь, что под высокой культурой я имею в виду интеллектуальный мейнстрим — традицию литературы, критики и общественной мысли последних двух с половиной веков.

Набор ценностных нарративов, которые предоставляет нам высокая русская культура, наполнен яркими антигосударственными, антикоррупционными и антиклерикальными смыслами. Культуру более яростного сопротивления казёнщине и деспотизму ещё надо поискать; она очевидно неудобна путинской системе, ведь русские интеллектуалы всех времён прямо обличали пороки системы и в основном порицали её.

Народная культура, как и локальные традиции русских регионов, слабо интересует власть даже на уровне риторики. Государственная поддержка подобных традиций и всякого своеобразия допускается лишь для не-русских и, по сути, является лишь эхом раннесоветского «деколониального» дискурса, подхваченного элитами национальных меньшинств. Самобытность и самостоятельность русских на уровне местностей и идентичностей — это преграда для сверхцентрализации, поэтому путинские «традиционные ценности» практически не соприкасаются с русскими локальными традициями.

Те же ценности, которые Путин хочет представить как относящиеся к исторической традиции России и её «особому пути», не следуют из русской истории и не являются безусловными выводами из неё. Даже если мы на время забудем, что эта история многогранна и противоречива, что в ней есть место и Новгородской республике, и церковному расколу, и декабристам, и зарождению анархизма, если мы упростим её до истории властителей — линию преемственности выстроить всё равно не получится.

Российская империя шла к усиливающемуся парламентаризму и переходу к типичной конституционной монархии. Современная Россия, очевидно, не продолжает этот путь, равно как и не наследует внутренней модели развития СССР (что получилось бы в этом случае можно увидеть на примере современного Китая).

Путинский режим — это типичная авторитарная диктатура. Пытаясь выдернуть из истории отдельные слабо связанные, но идеологически удобные куски и искусственно объединить застой и домострой, Путин не следует какой-то «русской традиции». Он скорее эксплуатирует её, чтобы натянуть некоторый национальный колорит на универсальные ценности, выступающие ориентиром для любого диктатора-автократа.

Ценности «традиционного» общества

27 октября, выступая на «Валдае», Путин произнёс:

Наше понимание традиционных ценностей разделяет и принимает большинство человечества. Это закономерно, ведь именно традиционные общества Востока, Латинской Америки, Африки, Евразии составляют основу мировой цивилизации.

На это высказывание стоит обратить особое внимание, потому что здесь Путин, вероятно, впервые признаёт, что «традиционные ценности» из его привычной риторики — это и есть «ценности традиционного общества». Кроме того, он прямо указывает на то, что эти ценности универсальны — их способны разделять страны, расположенные очень далеко друг от друга и не имеющие культурной связи.

Однако нормы и принципы, из которых ценности традиционного общества проистекают и на которых любое традиционное общество держится, потеряют большую часть своего шарма, если их перечислить (чего Путин, разумеется, не делает). Так, в них входят:

— Традиционная экстенсивно расширяемая экономика, основанная на земледелии или продаже ресурсов без сложной обработки;

— Стабильность и косность иерархической структуры, низкая социальная мобильность, высокая или сверхвысокая централизация;

— Сословная организация общества и божественный характер власти, вертикальный характер связей в обществе — преобладание отношений господства и подчинения;

— Низкая ценность человеческой жизни;

— Постоянная внешняя угроза, от которой может спасти только несменяемый правитель.

Эти пункты характерны для всех типичных «традиционных обществ» и их наследниц — авторитарных диктатур современности. Как же этот список связан с риторикой государственной пропаганды и политическими решениями путинского режима? Давайте разбираться.

1. Традиционная экстенсивная экономика

Россия действительно является экстенсивной экономикой, в которой, из-за нетвёрдых гарантий частной собственности и отсутствия независимых судов, инновации не рождаются. Люди не хотят вкладываться в долгосрочные проекты с отсроченной прибылью в ненадёжной правовой зоне, где любой крупный бизнес могут отнять и передать более лояльным людям.

Примерно 40% российской экономики сейчас — это продажа ресурсов и аграрный сектор. Усугубляющаяся миграция среднего класса, интересы которого российская власть игнорирует, заставит эту и без того колоссальную долю вырасти. Идеальная модель существования для властей РФ — остаться с нефтегазовой трубой один на один.

В риторике государственных пропагандистов самостоятельно «сделавшие себя» работники интеллектуального труда, занятые в сферах, приносящих рыночную прибыль, презрительно называются «классом креаклов». Власти старательно убеждают нас в том, что труд этих людей в сравнении с деятельностью «обычных работяг» как бы ненастоящий, а претензии к государству — завышенные. «Нечем заняться, вот и бунтуют. Взять бы вас всех и отправить на заводы» — можно услышать в теле- и радиоэфирах проправительственных работников медиа и даже от официальных представителей власти.

Полезная и приносящая экономическую прибыль деятельность мелких и средних предпринимателей и торговцев также рассматривается как «ненастоящий труд» и вызывает подозрения. Культивируется нарратив о том, что торговцы злонамеренно обирают простых людей, завышая цены. Необходимость госрегуляций цен стала вопросом, который часто поднимается в последние два года. Самим предпринимателям власть как бы намекает: «Знайте своё место. Вы держитесь на нашей милости».

2. Стабильность структуры, низкая мобильность

Гарантии частной собственности и прочие механизмы социальной мобильности, обычно обеспечиваемые рынком, проданы ради коррупции и круговой поруки, все ключевые позиции во власти и крупном бизнесе заняты лояльными людьми. Эти люди, в свою очередь, не могут покинуть свои позиции иначе, как оказавшись в тюрьме. При этом система построена так, что большинство низовых рабочих мест никакого карьерного роста и рыночного развития не предполагают.

О политической же мобильности в 2022 году и говорить смешно, ведь основной механизм фальсификации выборов в России — это недопуск независимых кандидатов. За последние 20 лет независимые кандидаты не были допущены ни на одно голосование федерального уровня.

Оправдывают это тем, что «людям во власти лучше известно, кого куда ставить, чтобы система работала», и что «они назначают управленцами профессионалов, а не каких-то людей с улицы без реального опыта работы во власти». Так система лояльности замыкается сама на себе.

3. Сословная организация, вертикальный характер связей

Чиновники и силовики оформляются в сословие, с присущими ему сословными привилегиями, и даже начинают передавать власть первому поколению своих наследников, образуя династии.

В традиционном обществе вклад каждого члена в «общее дело» состоит не в активных действиях, а в поддержании существующего положения вещей. От человека, вписанного в систему, требуются не инициативность и профессиональное развитие, а лояльность и механическая работа на упрочнение стабильности.

Вертикальные связи господства-подчинения преобладают. Горизонтальные связи и низовая самоорганизация сознательно подавляются. Работа некоммерческих организаций, общественных фондов и структур локального самоуправления пресекается — главным образом через раздачу статуса иноагентов и сопряженных с этим статусом штрафов.

Госпропаганда стремится внушить недоверие к людям, которые пытаются развивать горизонтальные связи, основанные на общих интересах. Здесь задействуются параноидальные нарративы о том, что истинные цели таких людей не совпадают с их «хорошей деятельностью», а также привычное «Государство справится с этим лучше, не путайтесь под ногами» и «Вы обманываете людей, вы мошенники, которые собирают деньги на то, с чем государство и так успешно справляется».

4. Низкая ценность человеческой жизни

Высокая смертность от предотвращаемых сосудистых заболеваний при гигантских тратах на сферу здравоохранения, лишение части пенсионеров пенсий, и, следовательно, возможности существования, по-сталински бездарный способ ведения боевых действий с множеством жертв — всё это однозначно доказывает, что власти РФ человеческую жизнь не ценят. Как говорилось выше, новая военная пропаганда внушает мысль, что «умереть на войне, начатой государством, это достойное поведение».

Сакральная «коллективная цель», к исполнению которой можно принуждать насильственно, ставится выше, чем желания и даже жизни отдельных людей. Под давлением пропаганды такая установка становится если не общепринятой, то, по крайней мере, доминирующей.

5. Постоянная внешняя угроза, от которой спасёт только несменяемый правитель

Риторика осаждённой крепости, воюющей со всем миром, так распространена и неприкрыта, что не нуждается в пояснениях. Стоит лишь отметить, что российская власть, которую в мире не любят за нарушение международных норм, пытается убедить народ, что эта нелюбовь на самом деле связана с предубеждениями в отношении русского народа, а не российского правительства.

‌‌«Нетрадиционная» традиция Европы и гарантии частной собственности

История «белой» цивилизации — это история борьбы с ценностями и нормами «традиционного общества», описанными выше. Начиная с античности, города-государства греков формируют культурно-политические и экономические структуры, ставшие почвой для системы ценностей, принципиально отличающей эти сообщества от «традиционных».

Главный источник этих преобразований — частная собственность на землю и идея её эффективной правовой защиты, а также институт гражданского участия в определении судьбы сообщества. Развитие торговли, расцвет образования и науки, демократическое самоуправление, автоматизация производства и, наконец, появление свободного от труда времени у широких слоёв населения — всё это основано на правовых гарантиях частной собственности и освобождении рынка.

Дух открытий и изобретений, ставший главной движущей силой нашей цивилизации, несовместим с нормами типичного «традиционного общества», основанного на строгой иерархии и непоколебимых устоях.

Европейская традиция — это раздувание огня, а не сохранение пепла. И традиция русского народа — это, несомненно, составная часть традиции Европы, а не «остального мира», как пытается нас убедить автократ Путин, следующий своим деструктивным политическим интересам.

Клуб диктаторов‌

К ценностям традиционного общества и противопоставлению себя Западу апеллируют все постсоветские диктаторы. В одних случаях они делают это через Ислам, в других — через что-то ещё. Культурное обрамление не имеет значения, главное — вывести собственность из зоны права, тем самым лишив большинство своих граждан силы и сделав их политически несубъектными.

Проблемы современной Европы, связанные с опасностью прихода к власти стремящихся к автократии левых, в нашей стране — свершившаяся реальность.

Автократические правительства в постсоветских странах и остальном мире стремятся поддерживать друг друга именно в силу насильственных методов управления, отсутствия демократического представительства и иерархии, основанной на лояльности. Поэтому и Владимира Путина, и Рамзана Кадырова, и династию Бердымухамедовых в Туркменистане при всех различиях «культурной» повестки объединяет приверженность глобальным «ценностям традиционного общества».

Ценности «традиционной» семьи‌

Часто через запятую после «традиционных ценностей» Путин говорит и о ценностях семьи. Однако идеал семьи политиков-консерваторов западного мира вряд ли совпадает с тем, что предлагает Путин.

Это не богатая семья, живущая в собственном доме и способная дать всем своим многочисленным детям хорошее образование и высокие нравственные идеалы. Путин сознательно не создаёт условий для распространения подобных семей в России, потому что они никогда не станут лояльным ему электоратом, а вот проблемой — стать смогут.

Путинская поддержка многодетных семей построена таким образом, чтобы быть основным источником дохода для малоимущих маргиналов. Государство как бы «оплачивает» им производство нищих и несчастных людей, не претендующих на представительство во власти и, в некоторых случаях, промышляющих криминалом.

Когда Путин говорит о «родителе один» и «родителе два», осуждая по большей части вымышленные проблемы Запада, он пытается отвлечь нас от того прискорбного факта, что в России значительная часть семей уже является однополыми. В роли «родителя один» в них выступает разведённая или брошенная женщина, а в роли «родителя два» — её престарелая мать.

По доле разводов Россия обгоняет 80% европейских стран, и этот разрыв становится всё более ощутимым с каждым годом. Однако государство не предпринимает никаких мер для решения этой проблемы, предпочитая сфокусироваться на искоренении фантомной «ЛГБТ-пропаганды».

Ни Путин, ни его окружение не являются сторонниками консервативной семьи. Достоверно известно, что многие из этих людей, включая и самого президента, разведены, имеют множество любовниц и внебрачных детей и ведут образ жизни, полный излишеств и не сочетающийся с идеалами крепкой и здоровой семьи.

«Традиция» карательных изнасилований‌

Что может быть традиционного в системе карательных изнасилований, распространённой в российских тюрьмах и регулируемой на самом высоком уровне?

Если мы будем воспринимать традиционное именно в контексте ценностей традиционного общества, то карательные изнасилования и особенно угроза их применения впишутся сюда идеально, ведь это буквально столп, поддерживающий чёткую иерархическую структуру в местах заключения и срочной службы. А всё, что помогает поддерживать стабильность, относится к традиционным ценностям Путина.

Это вовсе не бездуховная педерастия иных европейцев, которые допускают гомосексуальный секс ради удовольствия. Карательные изнасилования практикуются не ради удовольствия, а ради «великой цели» — триумфа традиционного общества, в котором скудоумные каратели займут положение повыше других.

Традиционалистская риторика Путина заключает в себе те же принципы, что удерживают страны третьего мира в нищете и непреходящем состоянии социального напряжения. Они не имеют ничего общего с ценностями западных консерваторов и не ставят своей целью сделать жизнь простого человека лучше. Единственная цель этой риторики — сохранить контроль над населением. И сейчас, в период больших социальных потрясений, этот контроль начинает, наконец, ослабевать.