Мы (не) рабы: выученная беспомощность и её последствия

Человек учится всю свою жизнь. Он замечает, что одни его действия приводят к положительным последствиям, а другие — к отрицательным. В результате этого первые закрепляются, а вторые отбрасываются. Например, касаясь горячей плиты в детстве, ребёнок никогда так больше не будет делать, а хорошо выполнив работу и получив похвалу от значимого взрослого, будет стараться делать так чаще. Такое научение позволяет активному человеку адаптироваться к среде в условиях, когда у него есть контроль над ситуацией. В положении, когда контроль над ситуацией у человека теряется, законы человеческой психологии меняются.

В 1967 году Мартин Селигман провёл один из самых важных экспериментов в истории науки о поведении. В эксперименте участвовало две группы собак (и третья контрольная), помещённых в клетки. В клетки подавался болезненный ток, и первая группа могла выключить подачу тока, в то время как вторая повлиять на этот процесс никак не могла.

По доминирующему в те времена мнению американской психологии, вторая группа должна была адаптироваться, она должна была приспособиться к этому току и переживать его с лёгкостью. В действительности же исследователи видели ровно обратную картину: такие собаки были апатичны, просто скулили и принимали удары током, у них снизилась познавательная и двигательная активность. Они не стремились избавиться от тока даже в тех случаях, когда уже могли это сделать. Всё их поведение было нарушено. Они научились беспомощности именно из-за опыта нахождения в ситуации переживания отсутствия контроля над событиями, а не из-за самих событий.

Следующий эксперимент был проведён уже с людьми, чтобы подтвердить и уточнить выводы первого. Люди также были разделены на группы: одна могла избавиться от неприятного громкого звука (током всё же никого бить не стали), а вторая — нет. До и после воздействия звука людей тестировали решением несложных задач, и, как и ожидалось, группа, которая не могла контролировать условия эксперимента, справлялась существенно хуже. Таким образом, негативный опыт и ожидания переносились уже на новые задачи, становясь некоторой постоянной чертой личности человека и частью его характера — выученной беспомощностью.

Выученная беспомощность — это психологическое состояние, включающее в себя нарушение мотивации, когнитивных и эмоциональных процессов и возникающее из-за пережитой субъектом неподконтрольности ему ситуации вокруг.

Отдельно хочу обговорить момент, связывающий выученную беспомощность и депрессию. Оба эти состояния вызывают эмоциональный стресс, снижают когнитивную и двигательную активность. Но депрессия — это, в первую очередь, психиатрическое заболевание (если быть точным, то синдром), сопровождающиеся глобальными изменениями как всех сфер психики, так и биохимии тела. А выученная беспомощность — это просто совокупность поведенческих состояний. Они, безусловно, связаны друг с другом, но не сводимы одна к другой.

Но как именно функционирует выученная беспомощность? Всё-таки в случае с людьми не все в условиях потери контроля над ситуацией демонстрируют такое поведение.

Здесь стоит учитывать два основных фактора: ситуацию и личность. И если ситуация стресса была едина, то личностные переменные отличались. Селигман показывает, что у людей есть разные атрибутивные стили — способы, которыми они объясняют события, происходящие с ними. Проще говоря, одних людей можно назвать «оптимистами», а других — «пессимистами».

Объяснения положительных событий у оптимистов связывается с их личным вкладом и заслугами, они считают такие события чем-то нормальным и предполагают, что это будем с ними случаться и в дальнейшем, и такая удача будет сопутствовать им во всех сферах деятельности. Негативные события трактуются ими как временные, случайные и произошедшие по независящим от них самих причинам. У пессимистов всё наоборот: позитивные события для них временные, случайные и как бы не имеющие к ним прямого отношения, а негативные — воспринимаются как печальная норма. Из-за этого меняются и ожидания людей относительно своего будущего. Однако такие атрибутивные стили формируются в процессе жизни и могут быть исправлены, поскольку лежат в нашей когнитивной сфере.

Но почему способность определять свою жизнь так важна, почему её угнетение ведёт к таким выраженным нарушениям и почему наши пессимистичные ожидания так портят нам жизнь?

Начнём по порядку: потребность в автономии (способности самому распоряжаться своей судьбой) является одной из базовых потребностей человека (как минимум согласно ряду актуальных теорий). «Базовая» здесь не означает «врождённая», а лишь «неделимая и несводимая к чему-либо ещё». Помимо потребности в автономии существуют ещё две: потребность в компетенции — делать что-то хорошо и добиваться успехов в этом — и потребность в принадлежности — связи с другими людьми, налаживании социальных контактов, формирующих личность и поддерживающих нас. Именно удовлетворение таких потребностей и создаёт нашу внутреннюю мотивацию, отвечающую за нашу активность и ведущую к душевному здоровью и успехам в деятельности. Невозможность их удовлетворения, в свою очередь, лишает нас мотивации, снижает наш общий уровень продуктивности и, как следствие, делает нашу жизнь ещё хуже.

Выученную беспомощность можно часто увидеть у жертв насилия, особенно происходящего длительное время. Эти люди встречали жестокое наказание за попытки сопротивления, в результате чего имплицитно создали убеждение, что пассивность и безучастность — это наиболее благоприятная стратегия поведения. Впоследствии такое поведение экстраполируется на другие ситуации, запирая жертву в ловушку собственного страха, из которой сложно выбраться даже после прекращения насилия.

Выученная беспомощность может возникать не только у отдельного индивида, но и у группы людей или общества в целом. Например, такое влияние могут оказывать СМИ путём размывания смыслов, связанных с ценностным ядром явлений, провоцируя безразличие, пассивность общества и пресечение любых надежд. Будь то новости о принятии неадекватных законов, об активной борьбе власти с оппозицией, о наглом и тотальном обмане народа, о физическом и психологическом уничтожении культуры и науки. Такие новости носят диверсионный характер по отношению к сознанию человека. В результате эффект выученной беспомощности постоянно подкрепляется.

Население стран (даже тех, где демократические институты чрезвычайно сильны) в состоянии выученной беспомощности демонстрирует меньшую политическую причастность, заинтересованность, доверие, вовлеченность в политические процессы своей страны и, как следствие, меньшую эффективность гражданского общества. Думаю, каждому из читающих этот текст знаком опыт повторяющихся политических поражений, приводящий к чувству неподконтрольности вектора развития государства. Это чувство многих заставляет выходить из политического пространства и становиться аполитичными, т.е. действовать против собственных интересов. Парадоксально, что такое воздействие может иметь и обратный эффект — увеличенное участие населения в наиболее выразительных методах политической активности — протестах.

В качестве примера большого социального эксперимента можно взять Ливан. В этой стране произошло множество катастрофических событий, а политический режим тщательно дегуманизировал людей, не давая им возможности решать будущее своей страны, взращивая чувство отчаяния. Люди начали проявлять симптомы выученной беспомощности, варьирующиеся от постоянного пессимизма и неверия в перемены до пассивности (подкрепленной постоянной внешней гуманитарной помощью) и отстраненности. Ещё один симптом этого явления — постоянно растущая миграция ливанцев в более развитые страны, особенно после взрыва в Бейруте и кризиса пандемии коронавируса, заставивших людей сдаться и уехать в поисках лучшей жизни и лучшего будущего, которых они не могут гарантировать себе и своим детям в Ливане.

Однако как нам не стать новыми ливанцами? Можно ли как-то избавиться от состояния выученной беспомощности?

Конечно, да! Для этого хорошо подходит когнитивно-поведенческая психотерапия. Идея очень простая: заменить неадаптивные убеждения и негативный атрибутивный стиль на рациональные убеждения и позитивный атрибутивный стиль, но этот процесс может занимать достаточно длительное время (несколько месяцев) и требовать немало времени и денег.

Более простой и доступный способ заключается в осведомлении людей о том, что такое состояние существует, и акцентировании внимания на нём. Это позволит сделать возможными активные действия против этого явления и направит людей на путь рефлексии. Последнее является предельно важным, потому что вся психотерапия, в конечном счёте, сводится к переносу материала бессознательного в сознание, то есть к возможности вербализации и осмысления травматического опыта.

Задумайтесь: возможно, травматический опыт политической жизни последних десятилетий ввёл и вас в состояние выученной беспомощности.